События

В конце прошлой недели в международнном медиа-клубе «Формат А3» встречали нового гостя. К нему у собравшейся публики было много вопросов — ну а нам удалось получить эксклюзив. Вначале — пару слов о нашем собеседнике. Александр Гурнов родился в Москве 8 июля 1957 года. Окончил факультет журналистики МГИМО. Работал в главной редакции вещания на США и Великобританию, военным переводчиком в Эфиопии, политическим обозревателем и ведущим программы «Вести», заведующим бюро ВГТРК в Лондоне, генеральным директором информагентства «Телевизионная служба новостей», ведущим программы «Международная панорама».

С декабря 2005 года – ведущий программы Spotlight телеканала Russia Today.

Александр Гурнов — руководитель гильдии тележурналистов-международников. Он награжден медалью "Защитнику cвободной России" (1993), орденом "За заслуги перед Отечеством" II степени (2001). В 1996 году стал обладателем первой премии ТЭФИ в номинации "Лучший репортер".

Владеет английским, французским и амхарским (государственный язык Эфиопии) языками. Увлекается рисованием, игрой в теннис и катанием на горных лыжах. Женат, воспитывает сына.

Не все то, что в интервью для «Крымского Эха» говорит Александр Гурнов, я разделяю, в том числе и ту оценку, которую российский журналист дает Михаилу Горбачеву. Однако многое из сказанного заставляет задуматься, на что способны мы, крымчане, чтобы изменить ситуацию.

— Александр Борисович! То, что происходит в эти дни на Украине, является следствием того, что страна более двух десятилетий ищет, по какому пути ей выгодно строить свое будущее. Многовекторность во внешней политике стала предметом насмешек, экономика в силу этого трещит по швам, а в центре Киева уже почти месяц идет противостояние. Вот и сегодня власть никак не может определиться. Но это — Украина. А Россия — куда держит путь Россия?

— Этот вопрос задавал еще Николай Васильевич Гоголь в знаменитом монологе «Мертвых душ»: «Русь, куда же несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа…» Вот так и напишите, что и у меня нет ответа, я не знаю, куда идет Россия.

Вот на самом деле, русские, как и украинцы, не определились пока, чего же они хотят. И эти ребята на майдане не знают, чего они хотят, у всех у них в башке взрыв какой-то происходит.

И мы в России до сих не определили для себя даже — Европа мы или не Европа. То мы считали себя Европой, потом наездились туда, накушались этой всякой хрени…

Вот недавно друзья у меня вернулись из Швеции, рассказывают, что там теперь даже туалеты общие — для женщин и мужчин. Заходит женщина в туалет, а там мужчина писает. Можно, спрашивает, и я? Да пожалуйста, вот свободное место…

Вот такая у них либеральная демократия. Так что, если это Европа, то нам такая Европа не подходит.

У нас ни в одном документе, ни в одном выступлении, включая и выступления самого Путина, ни слова не говорится о том, что у нас в стране капитализм. Мы все проходили политэкономию, и нас учили тому, что есть несколько способов производства: капиталистический, социалистический... Вот в той же Швеции — капитализм, но это так называемое социальное государство. А в России мы строим, как говорят, свободные рыночные отношения. Значит, капитализм? Нет, говорят, мы хотим рыночные регуляционные отношения, даже произнести трудно, чего это такое. Не знаем мы еще и того, Восток мы или Запад.

— Когда я слушал Путина с его посланием Федеральному собранию и вглядывался в лица чиновников, сидящих в Георгиевском зале, я так и не увидел ни одного заинтересованного лица, не уловил даже оттенков воодушевления.

— Это ужасное зрелище. Я представляю, что бедный Путин думал, глядя на эти грустные рожи. Я смотрю на них, и мне Путина искренне жалко — с кем он работает. Я к нему отношусь с большим уважением. И вот я представляю, приходит он каждый раз в этот зал и думает: куда я попал?

Вот я пришел сегодня на встречу с крымчанами и смотрел на их лица. Нормальные, умные, в глазах интерес, и мне хочется с ними быть откровенным, мне хочется быть с ними открытым, шутить с доверием, что поймут. А он, Путин, смотрит на эти лица, а у них в глазах: как бы еще украсть, как бы жену пристроить куда-то. Смотришь и видишь, что каждый второй — потенциальный уголовник, Сердюков по сравнению с ними — белый лебедь.

Да нет, там, конечно, есть светлые лица: тот же Шойгу, Лавров, Иванов, молодой и перспективный, на мой взгляд, Железняк, который может стать яркой фигурой в политике, циничный, наглый, умный. Вы же обратили внимание, там в этом зале сидит половина сенаторов?

Те, которые были поглупее, — в тюрьме, а остальные стали сенаторами. Да что там Путин? Петр I, что он думал, глядя на рожи своих бояр? Да то же самое, что и его соотечественник Путин: как я буду с такими лицами перестраивать Россию?

— Те встречи с российскими журналистами, общественными деятелями, которые происходят в Международном медиа-клубе «Формат А3», содержат некий фактор надежды, что…

— Видно, что люди заинтересованы в диалоге, что люди умные, позитивные, умные вопросы. Но эти ожидания, что вот сейчас что-то изменится, — это такая же инфантильность, как у русских: вот придет хороший царь и мы станем жить по-другому, вот мы выберем себе хорошего президента и вот он нам сейчас…

Не будет этого, не произойдет! Нужно самим начинать; в конце концов, взять метлу и подмести около своего подъезда. Звучит как бы примитивно, но это так. Почему Америка стала такой богатой? Ведь прибыли туда не самые лучшие переселенцы — те, кто хорошие, остались, а прибыли бандиты, шпана, бездомные, бродяги. Они приехали, потыркались и поняли, что им как-то самим надо устраиваться, собраться, написать какую-то конституцию на трех страницах. На самом деле, если перевести на русский бандитский язык, то конституция — это набор понятий, по которым решили жить, где каждый за собой убирает мусор. Вот и здесь, в Крыму, никакая Россия не поможет, и Киев не поможет, пока вы сами…

— Мы в Крыму очень позитивно оцениваем и то, как вырулил Путин ситуацию с Сирией, и с тем же Ираном. Но Сирия с Ираном далеко от России, а Украина — сосед, но упустили, получается. Что это: просчет, недооценка ситуации или равнодушие к судьбе украинского народа со стороны России, равнодушие к судьбе миллионов русских, для которых Россия осталась Отечеством?

— Во-первых, мне кажется, что у Москвы серьезной, взвешенной, продуманной и активной политики по отношению к бывшим советским республикам нет. В лучшем случае имеет место реакция на какие-то импульсы, позитивные или негативные. Вот там кто-то сказал, давай дружить, мы тоже отвечаем, давай дружить. Кто-то послал нас на три буквы, мы в отместку тоже кинули на вентилятор кусок дерьма. А продуманной концепции на перспективу мы не видим. Что мы хотим? Либо восстановить империю, либо создать конфедерацию. Либо то, что будет альтернативно ЕС. Ну скажите что-нибудь! А тут какой-то непонятный Таможенный союз или еще вот Евразийский союз…

— Журналисты тоже внесли свой «вклад» в раскол наших народов, в формирование образа врага, каким стала Россия для определенной части украинцев. Один Евгений Киселев чего стоит…

— Евгений Киселев как журналист — уже давно не журналист. Он перестал им быть с тех пор, как разошелся с НТВ. Он превратился в человека, который занимается тем, к чему журналистика не имеет никакого отношения. Но Женя всегда был к этому готов, еще тогда, когда он работал в России журналистом, в одном из интервью сказал, что «я не могу уважать такого человека, который не меняет своих принципов».

Я же понимаю так, что менять можно взгляды, но не принципы… Ведь если ты живешь по совести, по-христиански, где принципы не убий, не укради, а потом ты от этих принципов отступаешь, готов и убить и украсть…

Но дело не в этом Жене. Я считаю, что украинская пропагандистская машина гораздо больше, чем российская, пытается делать антироссийскую пропаганду. И это легко делать, поскольку настроить людей против бывшего барина всегда проще. Что ни говори, но в Украине есть комплекс освободившегося подросшего сына: «я уже большой и я все сам». И Евросоюз Украину так же настраивает.

Но, как во всякой политике, нужны враги. А кто враг для Украины? Вот определили, что москали, которые хотят загнать туда или сюда. Антирусские настроения на Украине весьма сильные, и это обидно. Взять те же причитания о голодоморе. Люди умирали и в Украине, и в России. Но утверждать, что это устроили русские!.. То, что в Кремле сидел людоедский режим, начиная с Ленина, это правда. Любой авторитарный режим в той или иной степени людоедский. А сейчас оппозиция предъявляет обвинения Путину, что у нас политические заключенные. Сколько их, этих политзаключенных? По подсчетам самой оппозиции, — 14. Это на 140 миллионов! И то под вопросом, насколько процентов они политические.

И на этой почве очень легко расколоть людей, когда появляются такие комплексы. А если и существует понимание между нами, то — на уровне прошлого. Наша общность, она из прошлого. Сейчас ничего общего между нами нет, мы живем в разных странах. У нас разное представление о жизни. Для меня Тимошенко и для вас Тимошенко — это совершенно разный персонаж. Для меня Тимошенко — это некий забавный персонаж политической хроники…

— Но если этот «забавный персонаж» сейчас выпустить на волю…

— Вот-вот, и мне будет очень хорошо, потому что, когда она оказалась за решеткой, я потерял предмет для обсуждения, а мне очень нравились ее выкрутасы.

— Кто, на ваш взгляд, из политиков нашего поколения войдет в историю так, как вошли Рузвельт, Черчилль, Де Голль, Ганди?

— Из живых – Горбачев. Как человек, который открыл Россию, который сделал перестройку, который честно рассказал своим гражданам о преступлениях коммунистического режима, как человек, который реально развалил советскую империю, причем, достаточно бескровно, дал свободу республикам.

И еще Маргарет Тетчер — это из тех, кто недавно ушел в мир иной.

Хотя на Горбачева сейчас многое навешивают. Но и у Горбачева, и у Тетчер общая судьба очень похожа. Их обожают во всем мире и ненавидят на родине. Тетчер на самом деле в Англии ненавидят. На нее повесили и войну на Фолклендах и внутренние экономические проблемы, которые остались после ее правления — то же разгосударствление целых отраслей, борьбу с профсоюзами. Она же тогда заявила, что «нам профсоюзы не нужны», и это вызвало к ней всплеск ненависти. Так, по аналогии, когда Егор Гайдар во всеуслышание заявил, что мы не можем себе позволить бесплатную медицину, как только его тогда не обзывали. Но он же был прав…

Или тот же Анатолий Чубайс. Он мне подарил свой ваучер. И я его спрашиваю: что это такое? А он мне в ответ: «Саша, это наша расписка в том, что государство вам больше ничего не должно». И, по-философски, это правильно. Но люди не поняли.

Зато понимают Путина, потому что он проще, понятнее. Вот он сказал, что «будем мочить в сортире» — и все сразу поняли, что это значит. Вот посадили Ходорковского за решетку — и олигархи поняли, что это серьезно.

Возможно, еще и Обама войдет в историю, прежде всего по медийному признаку, как первый чернокожий президент США

— А в России сегодня есть достойная фигура, способная сменить Путина?

— Во-первых, появится, во-вторых, не стоит преувеличивать роль личности в истории. В России не та ситуация, когда нужен спаситель. России нужен уравновешенный и спокойный человек, который будет думать больше о Родине, чем о себе, с умеренными персональными аппетитами. В России сейчас достаточно устойчивая политическая система. И устойчивость этой системы доказал Путин, когда он появился фактически ниоткуда.

Да, он умный человек, учился иностранным языкам, прошел школу КГБ и даже в политике успел побывать, будучи в команде Собчака. Да, Борис Ельцин, как принято было в советское время, прошел все ступени карьеры от комсомола до члена Политбюро и потом стал президентом или та же политическая карьера Горбачева….

И вдруг пришел человек, который был просто офицером, потом стал помощником Собчака, потом его выгнали, когда ушел Собчак, потом попал в Управделами президента, потом стал руководить КГБ, потом премьер и вот — президент.

Умных и честных людей достаточно в России, способных и достойных стать президентом. Но именно сегодня нет того, кто бы мог составить конкуренцию Путину, если проводить выборы.

— Пожелайте что-нибудь хорошее Крыму…

— Хорошей вам погоды!