События

Cергею Александровичу Шаргунову — 34. В этом возрасте советские литераторы вымучивали первый сборничек, а у нашего собеседника за плечами уже 8 книг, 6 литературных премий, и... исключение из предвыборного списка «Справедливой России» на выборах в Госдуму 2007 года.

Тем не менее, Сергей продолжает влиять на общественное мнение как главный редактор интернет-ресурса «Свободная пресса». Последний его роман «1993. Семейный портрет на фоне горящего дома» — тоже о политике, выдержал уже четвертое издание.

Недавно Шаргунов побывал в мятежном Донбассе, встречался там с политиками и полевыми командирами. А только что приезжал в Ригу на пресс-клуб “Формат A3”.

-Каждый человек, когда куда-то едет, представляет себе это место. Куда сейчас приехали вы?

-В интересную страну. Я здесь последний раз был... в 90-м году. Когда еще существовал Советский Союз, мы отдыхали с родителями в Доме творчества писателей имени Райниса. В Риге живет много моих знакомых, причем и левых, и правых взглядов. Долгое время в Москве был Володя Линдерман, он же Абель, есть Андрей Левкин, есть Александр Гаррос, Саша Казаков. Самые разные люди, но всех их дала Рига — кого-то по собственному желанию, других не совсем...

Я побродил по городу, увидел, как все красиво. Но, с другой стороны, я всегда переживал за соотечественников здесь. Мой близкий товарищ — сосед, простой работяга, живет на два дома. У него есть квартира в Риге, и в Москве — жена там родилась. Он мне тоже много рассказывал о последствиях вступления в Евросоюз, про жизнь здешнюю... Поэтому — все близко, все рядом, все интересно. Вот во время экономического кризиса был бунт, я это отслеживал. Потом — референдум по русскому языку. Или — кого избрали в Европейский Парламент, каково положение неграждан. За всем этим я годами слежу.

— Недавно прочел в «Русском Репортере» ваш очерк об ополченце-москвиче, погибшем в Донбассе. Не кажется ли вам, что существует некая скрытая задумка, согласно которой русские пассионарии будут вытесняться в конфликтную зону, с целью их аннигиляции? Чтобы они не представляли проблем для власти в Москве, и, одновременно, «пощекотать» Киев?

-Наверное, такие факторы тоже присутствуют. Но преимущественно люди едут по своему хотению. Это их выбор! Так же как было с Приднестровьем — в Кремле сидел Борис Ельцин, и нельзя сказать, что он делал так, чтобы казаки ехали на войну, чтобы сложить свои буйные головушки. Да, в Донбассе сложилось патриотическое сообщество людей, которые не находят себе в России применения. Во внутренней политике их не обнаружишь. Там в огромном большинстве искренние патриоты разных убеждений — и левые, и националисты. Они все оказались заодно, сплочены. Я знаю пример, как парень был арестован по «Болотному делу», но затем амнистирован — а сейчас он ранен под Славянском.

Я отдают отчет, что, конечно, это не прямые союзники власти — а повод для определенного ее беспокойства. Все эти годы преследовались те же «лимоновцы», была разгромлена партия «Родина». Власть еще не сделала очевидного выбора в пользу идейности. Но общественные настроения, тот же Крым, подталкивают государство к тому, чтобы меняться. По крайней мере, на уровне среднего звена приходят люди, для которых Отечество — не пустой звук. Я бы не демонизировал всех, кто управляет страной — мол, это хладнокровные циники, у которых зарубежные счета и дети за границей единственный смысл жизни. Это не вполне так. Представление о национальных интересах, безусловно, существенно. Но не в той степени, как бы мне хотелось.

-Один мой старый рижско-московский знакомый, сочувствующий «Болотному делу», сказал после Крыма — ну, Путин, красавец! Хотя по взглядам — либерал. Но эта имперская тема его воодушевила. Задачей Кремля было сплочение всех слоев общества на патриотической повестке дня, но не слишком ли дорогой ценой? Россия реально вышла на прямой конфликт с Западом, а выхода из ситуации в Донбассе не прослеживается.

-Россия действовала, на самом деле, достаточно аккуратно. Любая уважающая себя страна — США, или даже Франция — поступили бы гораздо жестче. Просто навели бы порядок! Речь идет о миллионах русских, о перевороте, который случился в Киеве. Наш условно-средний класс хочет прозрачных судов и хороших дорог, но люди инстинктивно поддержали воссоединение с соотечественниками. Поэтому кредит доверия государству в этой связи оказался рекордно высок. А в дальнейшем, что касается Донбасса, оказалось сложнее... Некоторые говорят — надо было действовать решительнее, еще до президентских выборов. Речь-то идет о восьми областях! За это время в Харькове арестовали актив всех русских организаций, их жестко держат лицом в асфальт. Донецк же и Луганск были вынуждены защититься, и, действительно, 90% проголосовали за отделение от Украины. А 95% ополченцев — местные, потому что в Киеве с ними не считаются.

Обострение отношений с Западом неизбежно. Международное право разрушено не нами, а вечно находиться в положении проигравших в «холодной войне» невозможно. Иначе надо отказаться от самих себя. Где тогда границы отступления России? Надо защищаться, а в значащих себя вопросах — наступать.

-Не кажется ли вам, что отличие Крыма от Донбасса в том, что Аксенов и Константинов — крымчане, а премьер-министр ДНР Бородай и министр обороны Гиркин — москвичи? С ними местные элиты вместе не пойдут.

-Не соглашусь. Знаете ли вы, какими были результаты «Русского единства» Аксенова на выборах в Крыму? Несколько процентов! Эти вещи меняются. Русское население Крыма пробудилось даже не за дни, а за часы. То же можно сказать и о Донбассе. Я знаю лично Александра Бородая и Игоря Стрелкова — они там по личной убежденности, это не какие-то наемные менеджеры. Для жителей Донбасса очень важно, что есть люди, которые ассоциируются с Россией. Игорь Стрелков настолько стал своим, его авторитет среди ополченцев крайне высок — это символ обороны. Но есть и другие люди, местные — глава ЛНР Болотов, мэр Донецка Губарев.

Конечно, это запутанная, сложная история. Главное же — вопрос сердечной приязни к тем, кто желает говорить по-русски, жить в ареале русской культуры. Надо уважать выбор людей. А все эти разговоры про парад победы в Севастополе — это наглость, поддерживаемая Соединенными Штатами. И никакие «сепаратисты-террористы», засланные из Москвы, не хотят жить с Киевом — а сам народ.

-Над чем вы сейчас работаете как писатель?

-Готовлю для «Жизни замечательных людей» биографию Валентина Катаева. Это великий русский писатель, к сожалению, сейчас погруженный в «Траву забвения». А ведь у Бунина было два ученика — Набоков и Катаев.