События

О том, как китайцы хотят сделать полуостров центром Великого шёлкового пути, какие природные ресурсы Украины привлекают Запад и какая судьба ждёт Новороссию — в эксклюзивном интервью газете «Крымский ТелеграфЪ» рассказал директор Института проблем глобализации.

Нефть, газ, люди и земля — наши лучшие друзья

— Зачем Западу нужна Украина? Это богатые природные ресурсы, люди как трудовая сила и как потребители экспортируемых товаров?

— Во-первых, Запад разный. В мире идёт ужесточение глобальной конкуренции. На глобальном уровне американцы для поддержания своей экономики создают единую трансатлантическую зону свободной торговли. Европа не выживет в прямой конкуренции с американскими товарами, и не только потому, что через Америку идут китайцы, но и главным образом потому, что у них высокие социальные издержки, а значит, высокие налоги, и они неконкурентоспособны. С европейцами будет то же самое, что было с Восточной Европой, то есть ликвидация промышленности и резкое падение уровня жизни. Интенсификация переговоров об ассоциации с Украиной была вызвана тем, что Европа до начала украинской войны уже понимала, что это неизбежно. Украинский рынок — 43 миллиона человек, ну хоть что-то, хоть какая-то компенсация! Пережали — разрушили Украину. Но и сейчас немцам интересно, как и в 41-м году, — это чернозём. Потому что немецкие земли — это гидропоника: сколько полезных веществ в виде удобрений туда положишь, столько и возьмёшь. На Украине природное плодородие до сих пор сохранилось. Это энергетика. Это речные и морские порты, которые на Украине государственные. Это угольные шахты. Донбасс — регион дотационный, если считать только субсидии, которые поступают из Киева, и не считать при этом налоги, которые донецкие олигархи платят, естественно, тоже в Киеве. А вот если считать и налоги, и субсидии одновременно, то выясняется, что Донецкий регион рентабельный. Другое дело, что он рентабелен за счёт жесточайшей эксплуатации людей, за счёт копанок, за счёт низкой зарплаты и за счёт чудовищного разрушения социалки. Однако нормальная организация труда в масштабах не отдельно взятых шахт, а Донецка в целом, восстановление тех шахт, где добывать должны не уголь, а редкоземельные металлы, восстановление тех шахт, углём которых можно топить электростанции, — это всё позволит нормализовать уровень жизни людей. Это рынок сбыта. Худо-бедно, но хоть что-то они купят. Да, денег нет, но всё равно на пепси-колу и мобильную связь хватит. Кроме того, здесь добывается газ и нефть. И родственнички американских «ястребов», которые всю эту катастрофу устраивали, уже в совете директоров компаний, которым всё это предназначено.

— Плюс военно-стратегическое значение? Например, территория для размещения натовских баз?

— Само собой. Когда вы уничтожаете экономику, нет денег, натовская база становится источником рабочих мест, все визжат от восторга и дерутся за неё, как мы видим сейчас в Эстонии. Если разместят натовские базы, содержать их будут страны Европы, а не США, но стратегическое влияние будет американское.
Формула «Зато Крым наш» возрождает страну

— Воссоединение Крыма с Россией было неожиданностью для американцев?

— Это было абсолютной неожиданностью и для самой России. Когда мы говорим «воссоединение России с Крымом» — это некоторое преувеличение. Крым вступил в Россию с помощью вооружённой силы. И далеко не все наши начальники хотели этого. Очень многие считали — пусть побудет как Абхазия... Свечку не держал на этих переговорах, но я думаю, когда сторонники воссоединения объясняли: если будет как Абхазия, то здесь очень быстро будет военная база НАТО, они просто транслировали позицию крымского руководства, которая доносилась внятно, открыто и вполне аргументированно.

— Говорят, что Крым пробудил и сплотил русских. Это так?

— Нам четверть века объясняли то, что сейчас говорят украинские нацисты: мы — генетически выбракованный мусор, мы — это недоразумение. И поскольку нам это объясняли грамотные, профессиональные люди, мы в это практически поверили. И когда крымчане сказали, что Россия хоть и не сахар, но мы хотим быть вместе, то для нас это было признанием. Для нас это было знаком качества. У нас есть проблемы, но мы нормальные люди, и значение этого невозможно переоценить. И ненависть нашей либеральной тусовки после воссоединения с Крымом вызвана не только тем, что Путин не спросил высочайшего позволения Запада, она вызвана ещё и тем, что четвертьвековые труды пошли насмарку. И когда сейчас наша пятая колонна визжит, что мы ватники, никто даже не воспринимает этих людей всерьёз. Они сами себя вычеркнули из России. И в этом отношении Крым сделал для России не меньше, чем Россия ещё сделает для Крыма. К нам вернулось самоуважение. Формула «Зато Крым наш» я слышал от людей в Западной Сибири, Восточной Сибири, которые, может, никогда здесь и не побывают. Я спрашиваю там у местного жителя: тебе-то что от этого присоединения? Ты никогда там не будешь, тебе в Австралию ближе лететь, чем в Крым! Нет, говорит он, ты пойми, что наше государство впервые начинает становиться нормальным. Если один раз сделали нормальную вещь, присоединив Крым, не превратив его в Абхазию, может, через какое-то время дойдёт и до кемеровской налоговой службы. И как у Высоцкого: «Наконец-то нам дали приказ наступать и брать наши пяди и крохи».

Керченский мост должен строиться для шёлкового пути

— В прошлом году Украина передала Китаю часть территории Крыма для создания так называемой крымской зоны экономического развития, которую Пекин включил в свой проект «Пояс шёлкового пути». Может ли он состояться в новых условиях Крыма в составе России?

— То, что Европа захватывает Украину, чтобы получить хоть какой-то сбыт своей продукции, — это только половинка картинки. С другой стороны — китайцы. У них тоже проблема со сбытом, у них торможение экономики. Мир сорвётся в глобальную депрессию не потому, что американцы плохие или европейцы не хотят работать, а потому, что Китай затормозит экономический рост на пять процентов и это будет конец всем и всему. Китайцы трезво просчитали, что в рамках евроатлантической зоны свободной торговли Европа резко обеднеет. И, соответственно, перестанет понтоваться, начнёт считать каждую копейку и покупать крайне дешёвые товары. А это — китайские товары. Это значит, что китайские товары резко расширят свое присутствие в Европе. Но тащить их по морю, как тащат их сейчас, — значит тащить их мимо всех десяти американских авианосцев. Хотя китайцы понимают: для того чтобы парализовать торговое судоходство, как показал опыт с сомалийскими пиратами, достаточно всего двух катеров с крупнокалиберными пулемётами. Соответственно, надежный путь — только по суше. И у них концепция экономического пояса нового шёлкового пути. Он должен идти по суше, то есть через Россию. Но дальше возникает вопрос: как он должен входить в Европу? Если через любую страну Восточной Европы, там завтра будет переворот и американцы заблокируют транзит. Китайцы договорились с Януковичем сделать большой распределительный порт на западном берегу Крыма. С точки зрения экономики в чистом виде глубоководный порт на западном побережье Крыма — это безумие. Но с точки зрения политики — очень разумный проект. Потому что туда будет приходить китайский транзит для всей Европы, а дальше — пожалуйста: если переворот в Болгарии — мы везём всё в Румынию, если переворот в Румынии — в Болгарию, если и там и там — везём через Турцию, а если всё хорошо, то мы вообще везём через Украину! Нельзя устроить переворот везде и заблокировать всё. Соответственно, это хороший проект. Янукович полетел именно из-за него. Но сейчас для нас это вопрос эффективности госуправления, потому что мы должны понимать, что мост, который мы должны строить через Керченский пролив, — это не для того, чтобы кормить два миллиона жителей Крыма или два с половиной миллиона, включая тех, кто сюда переедет, не для того, чтобы кормить шесть или пусть даже десять миллионов туристов. Это для того, чтобы кормить четверть миллиарда жителей Восточной, части Южной и части Центральной Европы. И мост должен быть рассчитан на снабжение не двух с половиной миллионов, а 250 миллионов людей. Наши пока этого не понимают. Или находятся в ступоре.

— То есть тот мост, который начали возводить, для этого не подходит?

— Он недостаточен. Там сложная геологическая структура, я всё понимаю. Но почему-то, когда строили немцы во время войны, грязевые вулканы им как-то не очень мешали.

Нужно вести борьбу за восстановление культурного кода

— Как вы оцениваете нынешнюю обстановку на Юго-Востоке Украины?

— Обстановка ужасная, потому что зимой жителей ждёт гуманитарная катастрофа. Инфраструктура разрушена, причём целенаправленно, работы нет, из шахт работает незначительная часть. Нацисты уничтожали именно системы жизнеобеспечения и именно в преддверии зимы. Вопрос существования Новороссии — это вопрос существования независимых Донецка и Луганска.

— Каковы шансы у Новороссии на победу и какова вероятность добиться признания республики?

— Новороссию обязательно признают, но когда она будет Украиной. Необходимо освобождение Украины от нацизма. То, что часть населения Украины сошла с ума под воздействием плотной нацистской пропаганды, очевидно. Вы знаете, я не уверен, что не сошёл бы с ума, если бы в таком безумном информационном поле находился. И если Украину освободить от нацизма, то основная часть людей вернётся к нормальной жизни. И мы видим сейчас, что люди, сошедшие с ума, являются огромной проблемой для самих нацистов. Потому что характер военных действий однозначно показывает на то, что они ведутся, в том числе чтобы сжечь людей, чтобы их уничтожить. Там есть, конечно, идеологизированные отморозки, которые не поддаются никакому управлению и готовы свергать любую власть в Киеве, потому что она до сих пор не пытается штурмовать Москву, то есть это не западенцы, которые просто считают, что Западная Украина — отдельная территория и «мы хотим независимости Галичины», нет. НКВД с такими людьми работало, просто возя их по Союзу и показывая, как на самом деле живут люди и кормя их мороженым. И они перевербовывались потому, что видели: то, за что они воюют для своего народа, уже есть для всех. А для их народа этого нет только потому, что они воюют. Но речь идёт о безумцах. Надо понимать, что нацистская пропаганда, которая живёт по своим собственным законам, превращает в зомби сотни тысяч людей. И всё, что с ними можно сделать, — это бросить их на пулемёты.

— Освободить, допустим, Украину можно. А как людей переделать, если они зомбированы?

— Первое поколение будет жить в состоянии шока. Если украинские военные плачут, когда им показывают в Донецке, что они сделали, так же, как плакали немецкие бюргеры, когда их водили на экскурсию в Бухенвальд, то, я думаю, и с основной части людей спадёт этот морок. Даже в сегодняшней Украине абсолютное большинство людей чётко понимают, что нацистская пропаганда лжёт. Ну не Путин воюет на Украине! Не Путин бомбил Славянск, не Путин бомбил Донецк. Большинство украинцев понимают, что если бы российская армия вошла на территорию Украины, то остановилась бы уже где-то под Ужгородом. Но это большинство боится пискнуть, потому что отвинтят голову и будут играть ею в футбол.

— Всё равно же большинство населения Западной Украины не будет встречать с цветами русских солдат?

— Не будет. Но оно потерпит. А дальше, когда наладится нормальная жизнь, когда наладится экономика... Нынешнее поколение западенцев потеряно. Но борьба за восстановление культурного кода — это борьба не на год и не на два, это борьба на 25 лет. Только через 25 лет мы получим результат.

— Так же, как сейчас, через 23 года независимости Украины?

— Да, мы получили поколение отморозков. Даже в Крыму. Здесь их мало. Но я сижу в социальных сетях и «наслаждаюсь»! Я прекрасно понимаю по тексту, когда пишет дочка офицера из какого-нибудь американского разведцентра, а когда пишет парень или девчонка, которые ходят здесь в вуз и реально так думают.

Цена страха — человеческие жизни

— Какая судьба ждёт Украину? Останется ли она в итоге буферным государством, как раньше, будет в НАТО или в составе Русского мира? И что ждёт в итоге Новороссию?

— В составе Русского мира, но как независимая страна — как Белоруссия. А Новороссия освободит Киев от нацизма.

— А состоятельность Новороссии как отдельного государства вы не видите?

— Новороссия была экономически состоятельной до начала войны. Сейчас, когда инфраструктура разрушена, эту зиму нам придётся платить, чтобы люди просто выжили. И это будет дешевле, чем принимать их в качестве беженцев в Россию. И нужно понимать, что восстановление шахт — это инвестиции. А восстановление шахт, которые конкурируют с российскими шахтами, — это ещё и политическое давление на наших славных олигархов. Абсолютно жизнеспособна Новороссия в своих исторических границах — от Одессы до Полтавы. Это половина населения Украины, 23 миллиона человек. Это вся украинская экономика, кроме подземных газохранилищ в Закарпатье, соляных месторождений в Прикарпатье, химии, которая ориентируется на соль, выбриваемых подчистую лесов в Западной Украине и Киева как центра перераспределения финансовых потоков. Всё остальное — это Новороссия. Это абсолютно европейское государство, абсолютно самодостаточное, но оно оккупировано даже не Киевом. Оно оккупировано нацистами, на фоне которых господин Порошенко выглядит вполне культурным социал-демократом.

— Освобождение Украины невозможно ведь без прямой помощи России. Стоит ли бояться начала третьей мировой войны, если наши войска войдут в Киев?

— Чтобы списать долги, глобальному бизнесу нужна третья мировая. Но НАТО не будет воевать. Поляки постоянно говорят, но они не будут воевать с российской армией, если российская армия не войдёт на территорию исторической Польши. Все негативные вещи, какие только возможны, мы получим просто за Крым. Просто за непослушание. За то, что не спросили разрешения у «хозяев». За Украину мы ничего сверх того не получим. Ведь, посмотрите, санкции Евросоюза вводятся уже после перемирия. То есть ему плевать, за что вводить санкции. Бояться нет повода. Если бы сегодня наши танки стояли в Ужгороде или где-то в Волынской области, никаких более серьёзных санкций, чем сегодня, у нас бы не было. Ну, может, список физлиц был бы на двести человек больше. И переговоры о перемирии в Минске — иллюстрация того, что мы ещё надеемся договориться с Западом. С Западом можно договориться, но так, как договариваются со шпаной в подворотне: сначала долбануть в лоб старшего. И это единственный способ достичь взаимопонимания и даже в перспективе конструктивного сотрудничества.

Досье «КТ»
Михаил Геннадьевич Делягин
Экономист, публицист и политик; действительный член РАЕН, доктор экономических наук; директор Института проблем глобализации

Интервью организовано при поддержке международного медиа-клуба «Формат А-3»