События

Егор Холмогоров: Присоединив Крым, Россия вернула себе полтора тысячелетия истории

Алексей Гончаров, ИА Крым Медиа Источник (ссылка откроется в новом окне)

Российский публицист о культурно-исторической миссии полуострова, судьбе Новороссии и вариантах разрешения конфликта в Украине

Российский публицист, автор термина «Русская весна» Егор Холмогоров – нередкий гость в Крыму. Главному редактору интернет-изданий «Русский Обозреватель» и «Новые Хроники» особенно близок Севастополь. По его словам, это город, в котором волей-неволей, начинаешь гордиться российским триколором.

В свой нынешний визит на полуостров по приглашению Международного медиаклуба «Формат А3» Егору Холмогорову выпала возможность ближе познакомиться и с достопримечательностями крымской столицы, а у корреспондентов агентства «Крым Медиа» – взять эксклюзивное интервью.

«Россия продолжает жить Крымом, и это – объективная реальность»

Егор Станиславович, по Вашим словам, Крым в своем нынешнем статусе должен стать «точкой сборки и сбора русской культуры». В чем это может выражаться и какие факторы должны способствовать выполнению полуостровом данной миссии?

Принципиальное достижение всего прошлого года состоит в том, что Россия вернула себе практически полтора тысячелетия истории. До этого как-то получалось, что наша история начиналась с Киевской Руси, с Новгородской Руси – и вдруг с присоединением Крыма мы оказываемся в одном культурном, геополитическом пространстве с Древней Грецией, с Византией. На нашей земле есть памятники этой эпохи, живые связи с этой эпохой.

Мне это представляется очень важным, потому что для идентичности России это античное наследие очень существенно и очень принципиально. Как только мы это наследие осознаем, мы сразу же становимся в определенном смысле на равных с Европой, что не только они, но и мы – наследники древности. Последние десятилетия Россия находилась в режиме, когда мы все от этого бесконечно были далеки. И вдруг мы входим в список перворазрядных обладателей античного наследия, какого за пределами Италии, Греции и юга Франции не так много. Другими словами, это принципиально расширяет наше историческое поле и наше чувство самоуважения. К этому должно быть самое пристальное внимание, и очень плохо, когда это не осознается до конца. Очень хотелось бы, чтобы это непонимание у чиновников как можно скорее уходило.

И что для этого нужно делать?

Думаю, будет правильным, если Крым и Севастополь создадут некий совместный межрегиональный орган – министерство древностей, по аналогии с тем, которое существует в Израиле, Египте. С серьезными полномочиями по защите памятников, их развитию, открытию новых, сохранению старых. Чтобы не повторялись детективные истории, как со «скифским золотом».

Политика древностей для Крыма существенна, потому что надо понимать: каждый регион должен развивать прежде всего то, что в нем уникально и не сопоставимо с другими. То, что есть у всех, ты можешь продать, а можешь и не продать. Но то, что есть только у тебя – ты продашь гарантированно. Что есть у Крыма? У него есть южное положение, субтропический климат и совершенно уникальная природная и археологическая среда. Причем, если по принципу «тепло, море, климат» и так далее у него есть зарубежные конкуренты, то археологические памятники Крыма – похожие есть, но точно такого же нет нигде.

К примеру, таких пещерных городов нет больше нигде в мире. Античные города у нас тоже своеобразные по сравнению с другими местами — здесь Крым абсолютно уникален. Значит, прежде всего нужно развивать именно это. В этом смысле если Крым удастся превратить в культурно-исторический парк, то он станет местом паломничества сначала для всей нашей отечественной интеллигенции, а затем, возможно, и для зарубежной.

Уже прошлым летом все хорошее общество, на мой взгляд, было именно в Крыму. Я приезжал и постоянно встречал знакомых, друзей. Посмотрим, как это будет развиваться дальше, но так или иначе Россия продолжает жить Крымом, и это – объективная реальность. Вопрос в том, как этим распорядиться.

Но все же бытует мнение, особенно в оппозиционных политических и интеллектуальных кругах, о том, что Крым «слишком дорого обходится России» и что неплохо бы задуматься о его возвращении.

Это – «вести из психбольницы». Люди, которые так говорят, являются непосредственными врагами конституционного строя России. По отношению к ним должны применяться меры административного и уголовного преследования. Любое государство защищает свою территорию и суверенитет, и Россия не должна быть в этом смысле исключением. Принадлежность Крыма России не может фундаментально ставиться под сомнение вообще. Это вопрос не общественной дискуссии, а предмет, что называется, разговора с прокурором.

Но об этом все-таки говорят...

Об этом говорят люди с двойной идентичностью, прежде всего – двойной финансовой идентичностью. С одной стороны, они работают зачастую в государственных структурах, государственных вузах, финансируемых государством изданиях и так далее, а с другой стороны, они получают иностранные гранты, иногда весьма существенные.

Понятное дело, что они боятся потерять это свое внешнее финансирование и говорят то, что соответствует внешнеполитической линии Запада. Но надо при этом понимать: такие люди интересуют Запад только потому, что они – агенты влияния в российской системе. Какому-нибудь профессору крупного московского вуза, который рассказывает о том, что Россия не имеет права на Крым и так далее, в качестве частного лица, эти деньги никто не даст.

Возникает вопрос: почему мы, как государство, должны на свои деньги содержать прорву людей, которые, в общем-то, продают свое положение в российской образовательной, политической или какой-то еще системе? Не Крым слишком дорого обходится России, а вся эта московская камарилья. Люди, которые выступают против суверенитета России, не должны, по моему убеждению, иметь права работать в российских вузах или государственных СМИ.

Никакой снисходительности здесь быть не должно. В нашем обществе абсолютный консенсус по этому вопросу: 90% однозначно придерживаются единой позиции. В нашей политической и интеллектуальной элите тоже, в общем-то, консенсус. Но, при этом, есть среды, где эта публика достаточно сильна и она пытается навязать там свою позицию.

«Крыму нужно забыть об украинском периоде своей истории»

Во время своего прошлого визита в Крым в октябре 2014 года вы говорили о том, что в Крыму осталось еще «очень много Украины». А сейчас что скажете по этому поводу?

Я пока еще недостаточно знаком с подробностями того, что происходит сейчас, но мне представляется важным для Крыма забыть про Украину вообще. Нужно, чтобы в Крыму стало устанавливаться сознание нормального, хорошего, красивого, богатого, всеми любимого российского региона. И стоит даже вообще забыть о том, что в истории Крыма имел место этот украинский период, длившийся 23 года. На нем не нужно зацикливаться ни в плане сохранения каких-то элементов в сознании, ни даже в плане его преодоления «любой ценой».

Уже абсолютно понятно, что в геополитическом смысле судьба Крыма решена. Евросоюз и даже во многом США уже капитулировали в вопросе Крыма. Думаю, он уже никогда не встанет, если с Россией, не дай бог, что-нибудь не случится. Крыму просто нужна нормализация сознания и частично она уже происходит. Когда мы обсуждаем многие проблемы региона, я слышу абсолютно те же разговоры, те же жалобы, ту же постановку вопросов, как в Калининграде, на Сахалине или в любом другом регионе России, в котором мне удалось побывать. Крым входит в совершенно нормальную жизнь.

Понятно, что здесь есть свои особенности, из которых главная – это трусость крупных российских компаний типа «Сбербанка», сотовых операторов и других, которые не хотят приходить в Крым. По мере нормализации общей ситуации в стране и выхода из лихорадочного околовоенного режима нужно просто начинать жестко давить на эти структуры. Они должны определиться: это российские компании, которые обязаны работать на равных во всех регионах России или это какие-то международные структуры, которые действуют по одному алгоритму с Apple, Google и другими западными компаниями.

Но если Крым – Россия, и это навсегда, почему для полуострова так важно вычеркнуть все украинское?
Здесь нужно просто нормализовать общую ситуацию. Потому что когда ты проезжаешь и до сих пор спотыкаешься о дорожные указатели на неизвестном языке – это раздражает. Есть такие чисто психологические вещи, от которых нужно просто отвязаться. Тем более, что этот мир параллельно разрушается не только в Крыму. Здесь он разрушается и заменяется Россией. На Украине он тоже разрушается, но заменяется каким-то безумным хаосом. К примеру, той гривны, которую мы знали пять лет назад, уже нет ни здесь, ни там. Потому что это практически умершая валюта.

Задержание проукраинских активистов с государственной символикой – это, на ваш взгляд, приемлемая форма расставания с украинским наследием?

По моему убеждению, в свободном обществе всякий может использовать всякую символику. В этом смысле я против запрета на любые символы, включая даже свастику – кому не стыдно с ней ходить, пусть ходят. Проблема в другом: насколько нынешнее фактически военное положение позволяет такую свободу слова. Для меня сейчас желто-синий флаг – как та же свастика для наших солдат во время войны. С учетом того, что именно этот флаг за последний год фактически стал знаменем геноцида, который происходит на Донбассе.

То есть, встречаешь иногда в каких-то абсолютно нейтральных контекстах желто-синие сочетания и как-то внутренне дергаешься: тебе что-то хотят сказать или нет? Поэтому людей, которые такую символику используют, как минимум нужно об этом спросить.

Кроме того, мне кажется, такие мероприятия должны находиться под серьезным контролем. Вполне вероятно, что это не просто спонтанное политическое творчество масс, а создание определенной картинки для западного телевидения: мол, «смотрите, в Крыму под российской оккупацией по-прежнему героические смельчаки выступают за Украину, а на самом деле их большинство». И все в этом духе.

К слову, о проукраински настроенных крымчанах. Не так давно руководитель крымского управления ФСБ Виктор Палагин заявил о том, что Украина при поддержке Госдепа США планирует организовать в Крыму политическое подполье, которое будет вести соответствующую пропагандистскую диверсионную работу. Насколько, по-Вашему, перспективны такие планы Киева?

Хочу особо подчеркнуть, что сейчас Украина проводит политику абсолютно враждебного, неофашистского государства, где убивают политических оппонентов, запрещают СМИ, попирается свобода слова. Причем, все это обосновывается необходимостью защиты от «российской агрессии». То есть фактически Украина ведет себя по отношению к России, как к государству, с котором она находится в состоянии войны.

А не может такого быть, чтобы одна сторона вела войну, а другая не вела. Если кто-то находится в состоянии войны с тобой, ты тоже находишься с ним в состоянии войны, нравится тебе это или нет. И это требует определенных мер безопасности военного уровня. Поэтому, на мой взгляд, любая подрывная деятельность Украины в Крыму должна безжалостно пресекаться. Это – проблема не политической полемики или каких-то идейных дискуссий, а вопрос государственной безопасности. Если есть какие-то признаки формирования подполья или чего-то еще, это должно решать ФСБ. Точно так же и в области гражданского общества.

На мой взгляд, в данном случае никакая игра в свободу слова недопустима. Все мы за последнее время более или менее убедились в том, что из себя представляют споры с оппонентами из нынешней майданной Украины. Это – дискуссия со скачущим зомби. Понятно, что когда он просит слова, он делает это не для того, чтобы донести какую-то рациональную позицию, а чтобы прокричать энное количество своих кричалок. Почему мы должны на своей территории предоставлять возможность прокричать все эти кричалки, притом что наша позиция в Киеве не звучит?

Какую роль в нынешнем Крыму может сыграть крымскотатарский фактор?

Думаю, как всему Крыму стоит уже забыть об Украине, так и крымским татарам стоит забыть об Украине и этом странном персонаже – Джемилеве. В России все национальные меньшинства такого типа объективно живут очень хорошо, пользуются массой привилегий, в том числе иногда чрезмерными привилегиями по сравнению с русскими. Соответственно, чем больше крымские татары будут встраиваться в российскую систему, тем больше практических благ им это сулит.

Если же они будут поддерживать свой имидж нелояльного меньшинства, «пятой колонны» Украины или пешки в руках Турции, это автоматически будет приводить к возникновению давления на них, политического и социального. Путь к благополучию и процветанию для крымских татар очень простой – искренняя, стопроцентная лояльность к России. Наоборот, игра на Киев, Анкару или кого-то еще – это способ обеспечить себе лишние проблемы.

«Вхождение Новороссии в состав России – историческая неизбежность»

Вы отметили, что Украина по факту ведет войну с Россией. Запрет советской символики и пропаганды коммунизма – это тоже одно из проявлений данной войны?

Это, прежде всего, определенный способ маскировки перед Западом. На Западе есть такая визуальная картинка, которая создавалась все годы Холодной войны: вот есть «советская коммунистическая империя», она «подавляет свободные народы» (в частности – народ Украины), которые хотят «освободиться от нее и зажить счастливой демократической жизнью наравне с Западом». Свою русофобскую, неофашистскую политику Киев маскирует под «освобождением от коммунистического прошлого». Украинские власти говорят, что мы, мол, тут не неонацисты из бывших эсэсовских частей, а просто антикоммунисты. Это – стандартная тактика очень многих неонацистских групп в Западной Европе после Второй мировой войны.

А для России жизненно важно сохранить это советское наследие?

В России идет свой собственный процесс критики коммунистического прошлого, частью которого являлась Украина в нынешних границах. Но наши методы расставания с коммунистическим прошлым ничего общего с варварством, которое происходит на Украине, иметь не могут.

Неприемлема сама философия подобных политических изменений, потому что те методы, которыми уничтожается коммунистическое наследие на Украине, абсолютно большевистские. Это те же методы, по которым сносились церкви, сбрасывались колокола, разрушались памятники царского времени. Один к одному тот же большевизм, но только под желто-синим флагом.

Каким же образом можно победить вирус русофобии, поселившийся в умах многих украинцев?

С моей точки зрения, это лечится так же, как лечился нацизм в Германии – денацификацией. Которая должна быть принудительной и будет принесена «на штыках» извне. Россия, поскольку в ее геополитических интересах, чтобы на Украине прошла какая-то прочистка мозгов, должна поддерживать Новороссию. Никакой внутренней эволюции этого режима не будет еще многие годы, поэтому нужно, чтобы кто-то пришел и просто физически дал им пинка.

Если силы Новороссии сумеют этого пинка дать, тогда изменится система лояльностей и страхов. Сейчас понятно, кто прежде всего вызывает страх: «Правый сектор», СБУ и так далее. Сейчас люди боятся, они – конформисты по отношению к существующему режиму. Когда их освободят – у них появится какой-то другой конформизм, и они вам же первому расскажут, как ненавидели этот Майдан, как они здесь мучились и так далее. Такова природа человеческих масс. А все надежды, что украинцы подумают, одумаются, придут и скажут «Порошенко, уходи!» – это наивность, незнание законов социальной и политической жизни.

В каких формах должна выражаться эта поддержка Новороссии со стороны России?

Чем более интенсивной будет вовлеченность России в эту поддержку, включая официальное признание ДНР и ЛНР, подключение к российской финансовой системе, к системе российского высшего образования и так далее – тем лучше. Даже наши самые трусливые части политической элиты понимают, что просто бросить людей в нынешней ситуации мы не можем. Поэтому они стараются спускать этот вопрос «на тормозах», говоря, что нам нужна единая Украина, минский процесс, миротворчество и так далее.

Но санкции при этом все равно вводят, международная напряженность все равно растет. Да, сейчас Евросоюз повесил эту «морковку» в виде того, что если будут соблюдаться минские договоренности, то будут отменены санкции. Но Киев-то их не собирается соблюдать. А если мы их будем соблюдать в одностороннем порядке, то ни к чему, кроме катастрофы для Донецка и Луганска, это не приведет. И замалчивать этот вопрос с идеологической точки зрения ни в коем случае нельзя. Мы вступили в самую принципиальную борьбу за будущее России. Либо Россия остается в том положении, которое было ею приобретено после 1991 года, либо она наконец-то входит в состав нормальных держав, с которыми считаются. Во втором случае единственный путь – решить вопрос, возникший после майданной революции на Украине, безоговорочно в свою пользу.

Однако тезис о том, что Москва якобы «слила Новороссию» по-прежнему муссируется, в том числе и в экспертных кругах.

Здесь необходимо жестко критиковать наши власти каждый раз, когда они идут в сторону большей близости с Киевом. Политика в России всегда строится так: если наша власть движется в какую-то сторону и не слышит «стоп», она продолжает двигаться в этом направлении. Если же она слышит «стоп», то начинает взвешивать все «за» и «против». Поэтому здесь, на мой взгляд, стесняться с критикой не надо. Если наше государство будет все время слышать требование поддержать Новороссию, оно будет решать эти вопросы. Оно и сейчас их решает, хотя и медленно.

С другой стороны, я понимаю, что идея Крыма все-таки постоянно существовала в нашем общественном сознании последние четверть века. А Новороссия – это еще новая идея, о ней услышали вчера. Люди с более подвижным интеллектом сразу загорелись. Но нашим чиновникам, которых очень часто отбирают по принципу тугодумства, нужно прожить с этой идеей хотя бы какое-то время, чтобы понять, что это – не фантом, а более чем актуально. Когда они проживут с этой идеей так же, как до этого все прожили с этой знаменитой фразой «Вы нам еще за Севастополь ответите», тогда, думаю, поддержка Новороссии в административном ключе будет еще более эффективной. Потому, что в ключе общественной поддержки я поражаюсь тому, насколько наше общество здесь проявило зрелость и готовность идти на жертвы.

Все-таки вы видите Новороссию частью России?

Ну, а ради чего это все начиналось? Сами дончане и луганчане говорят, что мы начинали это все не ради того, чтобы быть отдельными районами с особым статусом в составе Украины. Все равно рано или поздно все это пространство Новороссии, причем по максимальным границам, вернется в состав России. Это просто историческая неизбежность. Сейчас Украина и Запад совместным навалом сдерживают Новороссию в каких-то меньших границах, но все равно поколение наших детей, уже выросшее с этой идеей, этот вопрос дорешает. Но, конечно, лучше, чтобы этот вопрос решили мы. Оставив нашим детям для решения другие вопросы – более масштабные.

«Общество раздавит попытку госпереворота в России, как паровым катком»

Хорошо, с Украиной и Новороссией разобрались. А в России возможен сценарий свержения действующей власти и так называемый «либеральный реванш»?

Как внутренняя тенденция развития более-менее демократического общества – нет. Время от времени случаются панические атаки, что сейчас либералы как-то с кем-то договорятся и произведут государственный переворот, что американское посольство проведет какую-нибудь революцию. Эта тема в очередной раз возникла после гибели Немцова, сейчас ее используют для раскрутки каких-то беспорядков. Но мне кажется, что российское общество просто раздавит, как паровым катком, попытки такого рода развития событий.

Главное здесь – не допускать той ситуации, когда народ не увидит разницы между властью и либералами. Потому, что чем больше власть подстраивается под либералов, тем она более вступает на зыбкую почву. Если, скажем, между Путиным и Навальным нет разницы, кто рискует? Путин. Но если между ними существует принципиальная разница по идеологическим, политическим вопросам, по тем же вопросам Крыма и Новороссии – ни у Навального, ни тем более у каких-то клонов типа Касьянова нет никаких шансов вообще.

А что с Европой? Есть ли шанс вернуть ее в орбиту влияния России?

Работа над этим идет. Самый поразительный факт состоит в том, что в ходе этого кризиса у России в Европе оказалось достаточно много друзей. Американцы здесь уже работают на форсаже для того, чтобы поддерживать в Европе какую-то антироссийскую дисциплину и антироссийские настроения. Если однажды у них этот форсаж сломается, значительная часть Европы начнет перескакивать на пророссийские позиции.

Во Франции вообще получилась интересная ситуация. Там и Мари Ле Пен очень резко «за» Россию, и у Саркози в партии очень влиятельное пророссийское крыло. В совокупности эти две силы на региональных выборах во Франции набрали почти 80%. То есть можно считать, что почти 80% электората Франции голосуют за партии, настроенные за диалог с Россией.

Центральным элементом здесь является политика даже не Германии, а лично Меркель. Я уж не знаю, что там на нее есть у американских спецслужб, но Меркель ходит по струнке и подчиняется всем командам. Однако сдерживать общее недовольство этой безумной антироссийской политикой ей становится все сложнее, и, я думаю, через какой-то момент этот антироссийский бастион в Европе падет. С США вопрос принципиальный: они дерутся за свою мировую гегемонию и пойдут на что угодно ради ее сохранения. А Европа находится в искусственно навязанном ей конфликте, и, думаю, она постарается из него выйти при первой же возможности.
 

Ваш комментарий

Чтобы оставить комментарий

войдите через свой аккаунт в соцсети:

... или заполните форму:

Ваше имя:*

Ваш адрес электронной почты (на сайте опубликован не будет):

Ссылка на сайт:

Ваш комментарий:*


Егор Холмогоров

28 апреля 2015 года в Симферополе, в Международном медиа-клубе «Формат-А3», прошла встреча известного российского публициста Егора Холмогорова с крымской общественностью. Главный редактор…… →

Фото
Видео
Статьи