События

Феликс Разумовский — легендарная личность на российском телевидении. Этот высокообразованный, энциклопедически эрудированный ведущий никогда не навязывает своей точки зрения — он втягивает зрителя в процесс поиска ответов на вопросы о русской истории, русской цивилизации, судьбе русского народа.

В жизни Разумовский похож на дореволюционного профессора. Такие лица смотрят на нас с портретов XIX века, со стен читальных залов и университетских аудиторий. Плавные жесты, благородная седина и особая манера говорить — с чуть заметной усмешкой…
* * *
— Феликс Вельевич, вашей программе «Кто мы?» уже более 20 лет. Как вам, архитектору по образованию, пришла идея сделать исторический проект? Что вы хотели сказать зрителям?

— В начале 90-х годов создавалось новое телевидение, и мне предложили сделать программу об истории России. Это было совершенно невероятным событием по тем временам, поскольку прежде, на советском ТВ, исторических программ не существовало. Да, были циклы о Великой Отечественной войне, об истории классовой борьбы. Говорили о кино, театре, животных — о чём угодно, но тема российской истории всегда была табу.
Я не знал, с чего начать. К счастью, мне было с кем посоветоваться. Я пришёл к академику Александру Михайловичу Панченко, работами которого зачитывался, ещё будучи студентом.
«Русские великий народ. А у великого народа есть великий ум и великая глупость, — сказал мне Александр Михайлович. — Вот и говори с экрана о том, чем может гордиться русский человек, и о том, за что ему может быть стыдно». Этому совету я и следую по сей день. В каждой своей программе.

Характер Российской империи

— Два фильма программы «Кто мы?» посвящены связи России и Прибалтики. Почему вы обратились к этой теме?

— Оба этих фильма входят в цикл «История, распятая в пространстве». В этом цикле мне хотелось показать характер Российской империи. Нам годами морочили голову, рассказывая про Россию-монстра, империю зла, тюрьму народов. Всё это неправда! Слово «империя», как и слово «демократия», может быть наполнено совершенно разным содержанием.

Российская империя не имела ничего общего с Британской. Во-первых, Россия никогда не эксплуатировала свои окраинные территории. Во-вторых, никогда не допускала ситуации, чтобы с этих территорий исчезали целые народы, как это случилось, например, с ближайшим вашим соседом — Восточной Пруссией. Пруссы были балтийским племенем, таким же, как латгалы или земгалы. Но от них не осталось ничего! Вот вам отношение западной культуры к освоению территорий. В истории Российской империи подобного примера вы не найдёте.

— И всё-таки любое присоединение территории можно назвать захватом…

— Я не говорю, что Российская империя была раем. Но она совершенно точно не являлась тюрьмой народов. Все окраинные территории, присоединённые к России, развивались и процветали.
Вспомним, как создавался русский Туркестан. Россия присоединила к себе абсолютно дикую территорию вокруг Ташкента, на которой не было ни одной больницы, ни одной железной дороги, ни одной оросительной системы. Но всё это было построено уже к концу XIX века! При этом русские ничего не сметали на своём пути. Посмотрите на Коканд — столицу Ферганского ханства: русская часть города построена не вместо него, а рядом. Россия привнесла в этот уголок Азии цивилизацию.

— Вспоминается шутка из Интернета: «Русские варвары врывались в аулы и кишлаки и оставляли после себя города, библиотеки, университеты и театры». Но в Прибалтике-то другой случай: здесь уже была цивилизация. Разве не так?

— Прибалтика была присоединена во время Северной войны, при Петре Первом. Да, здесь существовала своя элита, состоящая из немцев. А подавляющее большинство населения — крестьяне, батраки — жили на положении рабов. Эту систему можно было сломать, но она привела бы к полному уничтожению коренного населения. А потому имперская власть ломать её не стала.
Напротив, в России было издано особое остзейское право, дающее привилегии немецкому населению. И посмотрите, на какие высочайшие посты в российской армии и российской бюрократии поднялись Крузенштерн, Бенкендорф, Барклай-де-Толли, Врангель… Всё это остзейские немцы, выходцы из Прибалтики.

Политика памяти

— Скажите, почему в последние годы во многих странах, появляется желание создать новую национальную историю?

— У народов тоже есть своя психология, очень схожая с психологией личности. А личность может страдать недугом, который врачи называют комплексом неполноценности. Одно дело, если за плечами страны стоит великая история. А если эта история куцая, с бору по сосенке? Тогда хочется стать великими любой ценой, хочется что-то доказать миру…

Кроме того, желание переписать историю — разумеется, в свою пользу! — связано с качеством такого важного слоя, как элита страны. Да, простые люди собираются на выборы и референдумы, но скажем честно: они не разбираются в политике. Это очень сложная сфера, которой должна заниматься элита общества. В её власти выработать стратегию развития страны, политику памяти, то есть отношения к истории. А поскольку такой элиты во многих странах нет, вот и получается путешествие дилетанта в историю.

— К сегодняшней Украине это тоже относится?

— Цикл программ, посвящённых Украине, под названием «Жили-были славяне» вышел у меня в 2003 году, задолго до современных событий. Вообще-то я себя пророком не считаю и никаких прогнозов на будущее не даю. Но тут особый случай. Десять лет назад, когда никто и не помышлял о трагедии, я уже знал: добром это не кончится.
Во-первых, нынешняя Украина — это кусок Российской империи. Это не откровение и не открытие: Новороссия была освоена при Екатерине и никогда не имела к Украине никакого отношения.
Во-вторых, создать национальное государство на Украине по европейской модели невозможно. Украина никогда не имела государственного опыта, поскольку никогда не была государством. Наивно думать, что государство можно испечь как блин.

— Однако украинцы считают, что у них было своё государство, которое появилось 1918 году…

— Украинская Республика, провозглашённая в марте 1918 года, была европейским геополитическим проектом. Только и всего! Читайте «Белую гвардию» Булгакова: Киев был русско-еврейским городом.
Не удивительно, что эта искусственная республика просуществовала меньше двух месяцев. А дальше в Киев в Верховную Раду пришли немецкие солдаты и поставили у власти гетмана Скоропадского.
Почему? Да потому, что существовал тайный протокол к Брестскому договору, по которому Украина обязалась вывезти в Германию и Австро-Венгрию миллион тонн зерна. Но когда химерическая власть на Украине попала в руки социалистов, они стали обобществлять землю, и экономика затрещала по швам. Началась атаманщина. И немцы быстренько всё это прикрыли, поставив у руля твёрдого правителя. Разве это история суверенного государства? Это же историческая фантасмагория!

— А как же национальная идея?

— Украина уникальная страна, но она лишена национальной идеи. Обратите внимание на маленькую деталь: столп украинской цивилизации, самый яркий представитель её элиты Тарас Шевченко всю жизнь прожил в Петербурге. Оттуда он с пафосом писал об Украине, оставаясь при этом профессором Петербургской академии. И его можно понять. С кем он разговаривал бы об Украине на своей родине? Крестьянам это неинтересно. С польскими помещиками тоже про Украину не поговоришь…
На основе этих вещей я и позволил себе тогда заявить: с государственностью на Украине ничего не выйдет. И оказался прав, к огромному сожалению.

Код поколений

— Вы не раз говорили о том, что существует особая русская цивилизация. А что это такое?

— Каждая цивилизация особенная. Когда мы говорим, что один народ отличается от другого, это не значит, что эти отличия столько же велики, как между рыбой и обезьяной, — напротив, у нас много общего. Но есть принципиальные отличия — размышления на тему бытия. По-гречески — философия. А у русских — мировоззрение. Это означает, что для русской цивилизации вся основная информация идёт через зрение. Русским свойственно мирочувствие.

Русская цивилизация уникальна тем, что в ней можно найти ответ на любой вопрос бытия. Этот ответ можно не принять, не понять, но он существует.

Уйти от своей цивилизации невозможно, изменить её можно только ценой гибели народа. Потому что для этого нужно изменить культурный код, заложенный в поколениях: отношение к жизни, смерти, войне, миру… Кстати, именно это пытались сделать в своё время, формируя советского человека.

— Значит, выигрывает тот народ, который не предаёт свой культурный код?

— Именно! Недаром же говорят: что русскому здорово, то немцу смерть. Китайский экономический феномен, например, во многом объясняется тем, что китайцы не предали своего кода, не стали механически ничего переносить из одной цивилизации в другую. Элита Китая — зрелые мудрые люди! — не пошла на поводу у глобалистского проекта. И сегодня Китай выпускает автомобилей больше, чем любая другая страна мира. Это колоссальный пример для всех стран: чего можно добиться, если не морочить себе голову чужими мифами, созданными на основе другой цивилизации.

— Почему же в России, где существуют особое мирочувствие и мощный культурный код, сегодня не рождаются великие произведения искусства?

— Культура не сорная трава, которая растёт где угодно. Культурой нужно заниматься, её нужно постоянно поддерживать. В советское время к культуре относились как к сфере досуга. Вышел из забоя или мартена — и пошёл в клуб. А там танцы, концерт, кружок художественного чтения… Вот, собственно, этим культура и ограничивалась.

Любое неправильное решение в отношении культуры оборачивается гибелью страны. А потому сегодня мы являемся свидетелями того, что в наших городах строится множество супермаркетов, стадионов, высотных зданий, а архитектуры нет! Снимаются сотни фильмов, но смотреть нечего. Чтобы поднять культуру, требуются гигантские усилия. А когда в неё ничего не вкладывается, когда по всем каналам скачет Малахов, когда идёт оболванивание зрителя безумными шоу, вы думаете, где-то родится человек, который напишет «Войну и мир»? Чудес не бывает!