События

Профессор Гeттингенского университета Петер Шульце убеждён, что отделить Россию от Европы невозможно. Хотя Россия – другая, она была, является и будет частью Европы. В конечном итоге, по словам академика, как Москва, так и Вашингтон в дальнейшем будут вынуждены сотрудничать, это диктуют процессы в международной системе.

- Россия для Европы – «другая», отличающаяся. А для России «другая» – Европа… И, поэтому, ни в России нет Европы, ни в Европе – России?

- Вопрос хороший, связан с отождествлением… Всё же, моё мнение отличается от мнения академиков, которые пытаются искать водораздел между Россией и Европой, особенно, если они это делают, анализируя исторические отношения в российско-европейских перипетиях.

Без сомнения, Россия – «другая», но она всегда была, является и будет частью Европы, нравится это кому-либо или нет.

Уже одну только европейскую культуру трудно представить без России. Однако нам, политологам, ещё важнее то, что Россия, если вспомним историю, постоянно участвовала в важнейших политических процессах Европы. Вспомним борьбу с Наполеоном, вспомним Венский конгресс, Священный Союз. Наконец, закулисье Первой мировой войны. Ведь в Европе тогда существовала, назовём это так, многополярная система, и Россия являлась одним из важнейших участников этой системы.

Россия – часть Европы. И так было с того времени, когда русские избавились от монголо-татарского ига. Вряд ли Россия может быть обособлена от Европы. К тому же и сама Россия постоянно прилагала усилия, что бы стать частью Европы. Со времён Петра Первого и Екатерины она равнялась не на кого-либо другого, а на Европу – стремилась перенять господствующие в Европе идеи, культуру и т.п. Не нужно этого забывать.

Наконец, после распада СССР первый российский министр иностранных дел Андрей Козырев заявил, что он видит Россию на Западе. И вместе с Европой.

Таким же было видение зарубежной политики и у первого президента России Бориса Ельцина. Он так же видел Россию частью западного мира, т.е. интегрированным с Западом государством, а не противником Европы. Правда, позже эта политика “вестернизации провалилась”, хотя, в большей степени, из-за внутриполитических российских актуалий. Однако, не можем говорить, что русские не старались быть ближе к Европе. Старались.

И даже с приходом к власти Владимира Путина, его первое послание европейцам было достаточно ясным – мы хотим быть интегрированной частью Европы.

Эта политика не удалась. Россия понемногу уходит из Европы. Или, точнее говоря, от Европы.

Это обусловлено и тем, что ведь и в Европе никто не сохранил ту мощь, которая могла бы помочь стабильности Старого континента, как это было в 19-ом веке, когда был создан Священный Союз, поддерживающий порядок на Старом континенте почти пол-века. Наоборот, Россия воспринималась как внешний игрок, а не внутренний. И даже как опасный игрок.

В немалой степени к этому приложили старания и государства Средней и Восточной Европы, влившиеся в ЕС и НАТО в 2004 году.Их позиция была более, чем ясна – мы хотим отмежеваться от России, выйти из сферы влияния Москвы, если уж являемся членами ЕС и НАТО – должны захлопнуть двери для России. Такова была позиция этих стран. Но, хочу акцентировать, она не совпадает с позицией, которую по отношению к России демонстрируют страны Западной Европы.

Западная, или так называемая старая Европа после распада СССР Россию не воспринимала как угрозу. Почему? Потому что Россия была слабой, это было видно невооруженным взглядом. И эти страны легче подстроились под изменившшуюся международную ситуацию после Холодной войны, чем испытавшие всяческие исторические перепетия в отношениях с Россией государства Средней и Восточной Европы.

- Каково, по Вашему мнению, представление сегодняшней российской властной элиты о месте России в окружающем её мире? В годы первой каденции Б.Ельцина Россия словно бы пыталась быть западным государством – интегрироваться на Запад, в Европу. Евгений Примаков, сменивший А.Козырева на посту руководителя дипломатии, направил Россию по другому пути – кажется, в Евразию, по крайней мере, чаще всего именно так говорится. А каким путём идёт Владимир Путин? Примакова или Козырева? Или своим собственным?

- Говоря о России: после развала СССР российская политическая элита ещё была слишком слаба сформировать какую-нибудь ясную ориентацию. Экономическая и социальная ситуация в стране за первые годы после развала СССР стала катастрофической.

Можно говорить, что Россия из международного политического субъекта превратилась объект. Всё, что происходило в то время на политической арене, происходило без России.

Ситуация изменилась, когда произошла бомбардировка Косово. Европа тогда заговорила о необходимости диалога с Россией, стремясь избежать конфронтации на Востоке. Россия так же дала понять, что ей хотелось бы диалога с Европой, это было одной из граней, скажем так, треугольника элементов внешней политики России. Другие два элемента – хорошие отношения с Вашингтоном и Пекином.

После атак в США 11-го сентября Россия предложила американцам безусловную поддержку в борьбе против международного терроризма.

Правда, отношения с Пекином в то время не были достаточно тесными, во всяком случае, до 2011 года. Всё же, связи поддерживались.

Доктрина внешней политики России под управлением Путина – тот же, мною упомянутый треугольник – хорошие отношения с Брюсселем, Вашингтоном и Пекином. Во всяком случае, изначально, таковы были основы российской внешней политики.

С американцами решались одни вопросы, с европейцами – другие, с китайцами – третьи. С США, в основном, велись переговоры по поводу оружия массового поражения, ядерного разоружения и других проблем международной безопасности, а вот экономические связи России с Америкой никогда не были значимыми.

В отношениях с ЕС доминировали экономические, энергетические, социальные вопросы. Китай оставался для России как бы альтернативным направлением на случай, если отношения с Западом не будут складываться.

Где-то в 2010 году произошла модификация в отношениях России и Запада. Дмитрий Медведев, став президентом России, был абсолютно убеждён, что России необходимо развивать отношения именно с Америкой. Интересно, одно время даже велись разговоры, что Россия могла бы присоединиться к Северно-атлантическому Альянсу. Об этом говорилось даже в Америке. Невероятно. И всё же планы Медведева провалились. И сближения России с Западом так и не произошло. Почему? Этому воспротивились страны Центральной и Восточной Европы, несмотря на то, что немало государств Западной Европы – Италия, Испания, Австрия и другие – инициативу сближения поддерживали.
Что было после этого? Россия понемногу перенаправляла свои взгляды в другие регионы, в первую очередь, в регион Тихого океана, где находится Китай. А так же на страны БРИКС.

- Перейдём к Германии. В последнее время немцам приходилось, и приходится до сих пор, решать немало проблем: Украина, Греция, мигранты с Ближнего Востока. Есть ли время заниматься так называемой «Остполитик» ? Спрашиваю, так как складывается впечатление, что этого на сегодняшний день как бы и нет во внешней политике Германии.

- Начнём с миграционного кризиса, а это совершенно новый вызов и пока трудно говорить во что выльются эти потоки хлынувших из Ближневосточного региона людей.

Понятно только, что после этого кризиса Германия уже не будет такой, как раньше. Мы говорим об огромном количестве людей – о миллионах. Германия, без сомнения, изменится.

Уже сейчас в Германии растёт число людей, настроенных против просящих убежище мигрантов. Предлагается от них отгородиться, не позволить им стать экономическими мигрантами, которые займут немецкие рабочие места и т.п. Вместе с тем растёт и влияние некоторых политических сил, представляющих позицию, альтернативную позиции нынешней политической элиты. Иными словами, меняется политический спектр Германии.

И не только в Германии. Во всей Европе формируется оппозиционный фронт против Брюсселя. Посмотрим на Францию, точнее, Марин Ле Пен. Довольно яркий пример, и это не только противостояние с Брюсселем. Большинство левых сил, это несколько странно, хотя и очень интересно, высказываются за более тесные европейские связи с Россией. Итак, вместе они прямо или косвенно оппонируют амбициям США доминировать на планете.

Эти процессы идут и в Германии, это кажется напрямую не связанным,однако кризис мигрантов все эти политические дискуссии только активизировал.

Другим обстоятельством является то, что с 2009 года германский «Остполитик» испытывает давление. Возможным сближением Германии и России недовольны силы, как в самой России (говорю о российской оппозиции), так и определённые политические слои в Вашингтоне, в основном из лагеря неоконсерваторов.

Рассматривая восточную политику Германии – очень важно, какие политические силы будут доминировать после следующих парламентских выборов.

Сейчас очень сильные амбиции подняться на властный Олимп демонстрирует Партия зелёных. У них есть две возможности – создавать коалицию с социал-демократами или с христианскими демократами. По этому поводу согласия в рядах «зелёных» нет. Однако, они едины, когда говорят о России, в том числе и об «Остполитик». В этом вопросе «зелёные» куда ближе христианским демократам, а не соцдемам, которые и являются архитекторами традиционной «Остполитик».

- В конце – один из самых популярных вопросов в Литве. Как нужно понимать нынешнюю Россию: каковы её интересы, к чему она стремится? Та активность русских на международной арене, которая проявляется в последнее время связана с вполне конкретными национальными российскими интересами, например, иметь влияние на Ближнем Востоке, или это, в действительности, попытка вернуть то, что было потеряно с развалом СССР?

- Думаю, что обе названные цели – это интересы России. Другими словами, Москва стремится и к тому, и к другому. Вопрос – что важнее? По-моему, возвращение значимости и влиятельности – очень важные элементы российской внешней политики на сегодняшний день. Россия хотела бы снова стать глобальным игроком.

Правда, сделать это русским во времена Холодной войны было довольно легко, сейчас – гораздо сложнее.

Россия больше не является сильным глобальным игроком, каким был СССР. Экономический, технологический и промышленный потенциал России мал. И даже военная мощь относительно небольшая, сравнивая с США. Россиянам, если они серьёзно хотят бросить вызов американцам, понадобятся десятилетия. Может быть только ядерный потенциал России значителен, но никакой конвенционный конфликт невозможен.

Ситуация со времён Холодной войны изменилась. В настоящее время не государства, а различные образования создают опасность мировой стабильности, говорю о так называемом «Исламском государстве», Талибане, других террористических группировках.

Это – новейший фактор. Транснациональная опасность актуальна как русским, так и американцам. И это определяет, что как Москва, так и Вашингтон вынуждены сотрудничать, а не конфликтовать.

Ситуация на Ближнем Востоке, Средней Азии и других регионах важна обеим сторонам.

Наконец, осознаем, что аннексия Крымского полуострова россиянам стоила очень дорого. И вряд ли кто-нибудь в Москве всерьёз думает о том, что российская армия внезапно за пять дней захватила бы Киев. Это, может, и возможно технически, но уже сейчас России приходится поддерживать сепаратистов Донецка и Луганска. А это требует денег. И ещё западные санкции, которые имеют влияние. Словом, последствия были бы катастрофичными.

С другой стороны, сложившаяся ситуация в Сирии показывает, что страна возвращается в международную политику. Россияне этим, конечно, пользуются. Ведь это – только часть национальных интересов России.

Что же на самом деле является национальными интересами России? Думаю, что в их интересах иметь экономически, технологически и во всех иных смыслах сильное государство. Это – долгосрочные интересы. И очень дорогие. Что Россия стремилась бы возродить СССР – неубедительно. Думаю, ни один серьёзный политический деятель России никогда об этом не думал. Поверьте, русские – реалисты.

Петер Шульце: биография

Обучался в Свободном университете Берлина, Лондонской школе экономики и Стэндфордском университете (США).
Докторскую диссертацию защитил в Свободном университете Берлина (1974 Петер Шульце преподавал и занимался политологическими исследованиями во многих университетах мира: Ольденбургском, Марбургском и Геттингенском

- в Германии, в Мэрилендском и Стенфордском (США), в Ростовском государственном университете (Россия).
Он является членом Консультативного совета Висмарского университета (Германия), членом правления Института по международной либеральной политике в Вене (Австрия).

В течение многих лет научной и исследовательской деятельности Петер Шульце активно сотрудничал с германским фондом Фридриха Эберта. Этот фонд был создан в 1925 году для выполнения политического завещания первого демократически избранного президента Германии, социал-демократа Фридриха Эберта. В 1933 году деятельность фонда была запрещена нацистами и восстановлена только в 1947 году. Основные направления деятельности фонда: развитие через образование демократии, установление диалога и взаимопонимания между народами разных стран, поддержка одаренных студентов, научные исследования в сфере общественной истории, экономической политики, трудовых и социальных отношений.