События

Досье

Дударев Валерий Фёдорович

Родился в Москве в 1965 году. Окончил филологический факультет МПГИ имени Ленина. После службы в армии работал сторожем, дворником, строителем, столяром, архивистом, преподавал в школе и университете, валил лес в Якутии. С редакцией журнала «Юность» начал сотрудничать ещё школьником, а в 90-е годы работал в молодёжном и книжном отделах «Юности». Прошёл путь от заведующего отделом поэзии, ответственного секретаря до заместителя главреда журнала «Юность». С января 2007 года является главным редактором.

Публиковался в журналах «Волга», «Литературная учёба», «Нева», «Наш современник», «Юность», East-West Review (Великобритания), «Знаци» (Болгария), альманахах «День поэзии», «Истоки», Poesia (Польша), «Литературная газета», «Независимая газета», «Литературная Россия».

Лауреат литературных премий им. Александра Невского, Сергея Есенина, Бориса Корнилова, премии «Новый век. 2012» международного форума «Диалог цивилизаций и культур» — как главный редактор журнала «Юность» за лучший медийный проект начала XXI столетия.

Его стихи переводились на английский, болгарский, польский языки.

Понятие «русский человек» шире национальности

— Вы бывали в Крыму не раз. Каков он теперь, на ваш взгляд?

— Крым — это заповедная, особая земля. Вам, живущим здесь, известно о нём больше каких-то бытовых подробностей крымской жизни. Но вот это чувство крымской романтики присуще людям, живущим на материке: в столицах, в глубинках — не важно. Крым всегда воспринимался как что-то особенное, как то, духовное, что должно спасти Россию.

В Росии в 90-е годы, в нулевые очень многие — скажу банальным, простым русским языком — превратились в торгашей. И это не вина людей, а их трагедия. Мы эту эпоху уже подзабываем. Когда бывшие научные сотрудники возили какие-то вещи мешками, чтобы прокормить семью, выжить. А ведь это уничтожает человека. И России по большому счёту не должно было быть. В те годы, помню, на радиостанции «Эхо Москвы» вполне всерьёз обсуждали, как страна распадётся на части и как они будут между собой взаимодействовать. Крым — это был оплот, надежда на возрождение русской идеи, она зрела в душах русских людей. И все, кто в ту эпоху приезжал в Крым, в Севастополь, уезжали окрылёнными. Потому что тут они понимали, что не всё захватили чиновники, воры, бандиты. И надежды России были связаны с Крымом. Несмотря на то, что сейчас происходит на Украине, вопреки этому, нужно сохранять там русский язык и в России — украинский. Нельзя разделить славян на русских и украинцев, а понятие «русский человек» гораздо шире национальности.

Двадцать лет Крым был в составе чужеродного государства — всё должно было так существовать только в рамках империи. Крым с таким же успехом можно было бы присоединить — если бы Хрущёв захотел, — например, к Узбекистану. В рамках СССР это работало. Но всё равно Крым оставался Крымом. Фактически незаконным образом он вошёл в состав Украины. Ведь если Союз распадался, республикам надо было выходить из него на тех условиях, на которых они входили. Крым же не принадлежал Украине в тот момент, когда она стала советской социалистической республикой, правильно? Даже не по юридическим, по каким-то особым законам так и должно было случиться.

Цель визита в Крым — собрать авторов новой плеяды

— Печатается ли кто-то из крымских авторов в «Юности»?

— Из Крыма к нам приходит много произведений, но я вам пока никакого имени не назову, потому что в основном мы сейчас пытаемся заняться авторами нового поколения. Такого имени, которое могло бы состояться в Крыму и это был бы автор, например, повести с какими-то крымскими деталями, чтобы Крым был туда встроен, — я сейчас не могу назвать. Мне хотелось бы — и это наша цель приезда в Крым — собрать авторов новой плеяды. При этом я не принимаю возрастных ограничений. Иногда молодых авторов собирают на фестивали, мероприятия, ограничиваясь возрастом до 35 лет. Парадокс в том, что многие становятся прозаиками, выходят на какую-то стезю, которая делает их писателями, даже после сорока. К примеру, наш публицист Мелор Стуруа, который целовал руку Ахматовой. Ему уже за восеемьдесят. Он начал писать стихи три года назад. Вот он — молодой автор или взрослый?


Вам надо понять, какая она, Россия, к которой вы присоединились

— Почему так мало пишут о присоединении Крыма?

— Должно произойти преодоление периода, когда ощущается такое безвременье, периода борьбы за право называться крымчанином, россиянином. Периода, когда вам надо будет осознать, понять, какая она, Россия, к которой вы присоединились. Он принесёт свои плоды, потому что литература, допустим, о распаде Советского Союза, трагедии двадцатого века, стала появляться только совсем недавно — когда осознали, переварили всё это. Лев Толстой собирался писать «Войну и мир», когда уже много лет прошло после той войны. И нынешние процессы, скорее всего, будут обозначены через пять-шесть-семь лет. Тем более сегодня, к сожалению, когда у нас с вами есть политическое, экономическое, юридическое мышление — а литературное мышление попросту отсутствует в России. Не потому, что мы стали хуже, или ещё что-то. Ведь как создаётся литература? Она создаётся, когда есть уважение к писательскому труду, а не когда приходят люди на грани варваров, когда на долгие годы приходят либералы к власти, так называемые либералы, и говорят, что на Западе литературных журналов нет, хотя они там есть, поэтому, мол, и в России их быть не должно. Пришли люди, которые решили закрыть все литературные журналы. Екатерина Великая открывала — они закрывают. А ведь вся русская литература прошла через журналы. Это наша особая миссия и наша особая традиция.

— Не собираетесь ли вы провести здесь, в Крыму, большой писательский фестиваль или конкурс?

— Мы с удовольствием провели бы конкурс, чтобы выявить талатливых крымских авторов, перевели бы крымскотатарских авторов. Но сейчас это всё настолько находится в стадии становления. Например, мы встречались с Григорием Адольфовичем Иоффе (председатель Общественной палаты Крыма. — говорили на эту тему. Или, допустим, у нас есть план, хотя не знаю, воплотится ли эта идея — сотрудничать с Артеком. По крайней мере нужно понять, что происходит. Потому что писатели — прозаики и поэты — из России приезжали, тот же Иван Жданов поселился в Крыму — известный поэт, тот же Волошинский фестиваль, который проводит Андрей Коровин в Коктебеле, — это из года в год происходит. И все фестивали, все площадки, которые существовали в советское время, в Крыму остались.


Катастрофа в том, что литературу перестали отличать от блогов

— Тираж «Юности» сейчас 7000 экземпляров. В советское время он переваливал за три миллиона в месяц. Журнал «Юность» в интерете можно полностью прочитать. Где можно купить печатную версию?

— В Крыму мы просто ещё не успели этим заняться. Но в розницу журнал продаётся в Питере, Москве, в целом ряде других городов, в частности в Сибири. Можно подписаться через редакцию — для поклонников, любителей. Розница у нас существует.

Но проблема в том, что катастрофически не хватает людей с литературным мышлением. Литературное мышление — это не только язык, это — понимание, это — способность понять художественное произведение, написанное на том или ином языке, как произведение искусства. Потому что у искусства свои законы. Когда мы смотрим на работу художника, есть искусствоведы, которые объясняют, как это сделано. Есть музыка, там ещё сложнее, а с литературой у нас получилось по-другому. Плевать на всё — и то, что написано и размещено в интернете, считается литературой. А это неправда. Тут тоже есть свои законы. А люди читают друг друга и не понимают, как сделано произведение, по каким законам. Блог — это не литература. Надо отделить литературу от блога. А отсутствие литературного мышления — невозможность увидеть отличия! Люди перестали отличать литературу с большой буквы от блога! Нельзя сказать, что Андрей Битов пишет так же, как Вася Пупкин. Вот Гандлевский в вологодской школе выступал, а мальчик с последнего ряда встаёт и говорит: «Господи, да чё вы тут читаете?! У нас Петя в соседнем классе пишет так же!» Безумие! То есть литературное мышление — это ключ к каждому, к любому произведению.

Понятие «дар» заменено понятием «пиар»

— Поколение растёт совершенно другое, с другим мышлением, компьютеризированное. Оно не так воспринимает, оно вообще не читает книжек...

— Миссия «Юности» — связать старшее поколение и молодое, чтобы они общались, и, может быть, кто-то из молодых состоится. Не то что нет авторов из Крыма — они есть. Но мы их специально не выделяем. Потому что мы все — служители русской словесности и русского языка. И эта связь поколений должна быть.

В России писателя как профессии нет, литератора — нет. В реестре профессий нет. Защита писателю нужна. Потому что к вам придёт дворник и скажет: «Ты чё тут сидишь на заднице, (я прошу прощения), пишешь чё-то? Дык у меня Петька тоже пишет!» Пушкин, Сумароков мечтали о том, чтобы литература была профессиональной! У писателя должен быть статус, у поэта должен быть статус. Его должны уважать. Иначе мы выплеснем с водой ребёнка. Писатель, поэт — это единичное явление. И у нас не будет больше великих писателей и поэтов. У нас будет Вася Пупкин. Откуда это? Постмодернизм! Основная идея постмодернизма — я ни против, ни за, я просто констатирую факт — это отсутствие таланта. Таланта не должно быть, нет такого понятия. Хотя оно есть. Это — дар Божий. А теперь понятие «дар» заменили понятием «пиар». Неправда, что главное — оказаться в нужное время в нужном месте. Поэтому мы и получаем тех писателей, которых можно внедрить в сознание. Можно Пелевина внедрить, который ещё самый талантливый из них (кстати, тоже в «Юности» начинал), можно Владимира Сорокина внедрить, который стилизует, как угодно. Последнее великое произведение, которое было в русской литературе, — «Москва-Петушки» Ерофеева. Почему — это другой разговор.