События

Кинорежиссер Николай Лебедев говорит, что рассказывает с экрана человеческие истории, а жанр тут — дело второе. Он снял славянское фэнтези «Волкодав из рода Серых Псов» и окупил в прокате 10-милионный (в долларах) бюджет; он снял военную драму «Звезда» и получил за нее Госпремию Российской Федерации; он снял спортивный байопик «Легенда № 17» и вновь получил Госпремию, поставил национальный кассовый рекорд пятилетки и стал по-настоящему знаменитым; он снял несколько триллеров; он снял бы мюзикл по «Театру» Моэма, если бы Алла Пугачева сказала «да», но она сказала — «Где ты раньше был?!»

ПЕРСОНА

Николай Лебедев (1966) родился в Кишиневе. В 11 лет увлекся кинематографом, начал писать сценарии и осваивать кинокамеру. Не поступив с первой попытки во ВГИК, решил получить профессию журналиста. Учился сначала в Кишиневском университете, затем в МГУ. В 1993-м окончил заочное отделение сценарно-киноведческого факультета ВГИКа. В 1995-1996 годах работал режиссером и сценаристом детской телепрограммы «Улица Сезам».
В 1997-м дебютировал полнометражной лентой «Змеиный источник», после этого снял еще 7 больших фильмов. За военную драму «Звезда» (2002) по повести Эммануила Казакевича был награжден Государственной премий Российской Федерации. В 2013-м повторил свой успех с картиной «Легенда №17», посвященной знаменитому хоккеисту Валерию Харламову. Фильм собрал в прокате стран СНГ 896 миллионов рублей при производственном бюджете в 330 миллионов — это был лучший показатель для российской картины за пять лет. В настоящее время завершает работу над лентой «Экипаж».Николай — академик Российской академии киноискусств «Ника» и член Российского «оскаровского» комитета.

Он был в Кишиневе — где родился и учился. В Москве — где получал дипломы МГУ и ВГИКа, работал на телевидении и в кино. В Америке — где сделал картину «Изгнанники» с Энн Арчер. «Не в Голливуде», — уточняет дотошный Лебедев.

В Ригу Николай приехал на один день и впервые. Историй поведал превеликое множество, причем видно было, что это только самый верхний слой, для затравки, для знакомства. Копать еще и копать — дно не просматривается.

Про счастье и похороны

— Как-то меня пригласил в свою программу Марк Рудинштейн и начал с того, что...

Господи, слово забыл. Я его так не люблю, что оно вылетело из головы. Конъюнктура, вот.

«Ты взялся за эту картину («Звезду» имея в виду) по конъюнктурным соображениям. Расскажи об этом». Я отвечаю: Марк Григорьевич, понимаете, какая штука? Когда я затеял эту картину, — был 99-й год, осень, — это была самая немодная тема, и конъюнктуры в ней было никакой. Мне на Мосфильме говорили, что я похороню себя этой картиной. Что мне после этого не дадут ничего снимать. Клянусь, так и говорили.

Я никогда не любил военное кино. Никогда им не интересовался. Когда я смотрел «Балладу о солдате», «Летят журавли», «А зори здесь тихие», «В бой идут одни старики», меня волновали только человеческие истории. Взрывы, танки меня не трогали.

И если бы еще за год до «Звезды» мне сказали, что я буду снимать про войну, я бы не поверил. Но вдруг это так назрело для меня... Я потом анализировал, пытался понять, почему. Мой отец — он был подранком войны... Ну, сейчас сложно будет говорить... У него вся судьба была сломана...
Простите, давайте про другое, ладно?

Просто так получается, что я очень счастливый человек. Я делаю кино только о том, что меня по-настоящему волнует. И, видимо, эти эмоции каким-то образом переносятся на экран. Я вправду очень тяжело переживал историю «Звезды», потому что для меня это — история моих близких. Отчасти история моего отца, который сам не воевал, но на войне погибли его отец, его брат, которому было всего 19 лет. В общем, это был реквием.

Про тех, кто играет и не играет в хоккей

— Что касается «Легенды № 17», — вы не поверите, но это тоже было про моего отца.

Эту историю мне предлагали несколько раз. Сначала это был сценарий под названием «Харламов» двух хороших авторов, такой развернутый байопик. Мне принесли его на площадку «Апостола», я его читал в обеденный перерыв. Это было начало 2007 года. Я отказался, потому что — где я и где Харламов? Я в жизни не то, что не играл в хоккей — я ни одного матча не видел.

Прошло несколько лет, продюсер Леонид Верещагин, директор студии Никиты Михалкова «ТриТэ», который, посмотрев «Звезду», все время предлагал мне какие-то проекты, позвонил и сказал — а прочитайте сценарий про Харламова. Я говорю — я уже читал. «Нет, это другой». Это был действительно другой сценарий, сделанный на основе прежнего, но уже измененный, более драматугически собранный. И все равно это была не моя история. Я отказался.

Верещагин говорит: «А у меня есть еще один сценарий. Прочтете?» — «Прочту. Про кого?» — «Про Харламова».

Я думал, он шутит. Оказалось, нет. Я стал читать этот третий сценарий — и вскоре потерял страницам счет. Знаете,

обычно, когда режиссер читает сценарий, он поглядывает на нумерацию, не потому что скучно, а потому что хочет понять структуру, где ждать поворот и так далее, и я всегда так делаю, но тут... Меня это так захватило! Меня так увлекло!

Я смеялся, у меня ком к горлу подкатывал. Я был потрясен образом, который был выписан в этом сценарии молодыми авторами Колей Куликовым и Мишей Местецким. И это был образ Тарасова, да.

Я, наверное, не оригинален. Многие узнали в этой истории себя. Свои отношения с отцом. Я рассказывал о них. А когда в фильме возник Олег Меньшиков, это было вообще невероятно, потому что он очень похож на моего отца.

В общем, это очень личная картина. Ну, то есть не поймите меня так, будто я только собой, любимым, интересуюсь. Но в каждой истории, которую ты рассказываешь с экрана, надо почувствовать что-то очень свое. Иначе ничего не получится. Иначе все бессмысленно.

Про взорванные самолеты

— Когда я столкнулся с «Экипажем», этот фильм перевернул мое сознание. Я впервые увидел на экране колоссальное зрелище. Я полюбил искусство кино, я им бредил. Я, одиннадцатилетний, сочинял сценарии! И они у меня остались! Я перед Верещагиным их развернул — детским почерком написанные, с аппликациями какими-то... он обалдел совершенно... Он не знал об этом, когда стал настаивать на том, чтобы я взялся за «Экипаж». А я был перепуган до смерти, потому что для меня это как «Броненосец ”Потемкин”» переснять. Для меня это абсолютный шедевр. Я дружу с Александром Наумовичем Миттой именно потому, что он автор «Экипажа». Я учусь у него, я очень его люблю. Я к нему пришел: «Ну, вы представляете, вот уговаривают», — сказал я, пряча глаза... «И ты собираешься отказываться? Ты что, с ума сошел?! Берись! Я тебе буду помогать!»

Он понимал, что я не буду копировать его картину, что я буду рассказывать свою историю и что в ней будет заложено мое отношение к тому старому «Экипажу», которое меня всю мою жизнь ведет.

Митта снялся в камео крошечном. Александра Яковлева появилась в небольшой роли... Но хочу вас предупредить. Не ищите сходства. Это совершенно другое кино. Совершенно другие герои и проблемы. Много компьютерной графики — хотя то, что вы видите в трейлере, за исключением одного кадра, было снято на площадке. Дело в том, что

«ТриТэ» — одна из немногих студий, где действительно творческая сила бушует, где действительно изо всех сил пытаются сделать кино настоящим и ради этого идут на самые невероятные вещи.

Когда я им сказал, что нужно построить аэропорт, они на меня посмотрели, как на сумасшедшего, но построили. Потом я сказал, что туда надо притащить самолеты. Они на меня посмотрели, как на сумасшедшего, но достали эти самолеты. Потом я сказал, что эти самолеты надо взорвать. Они опять на меня посмотрели, как на сумасшедшего, но дали возможность взорвать самолеты.

Это очень сложная картина постановочно, но люди, которые ее делали (я говорю сейчас обо всех, от продюсеров и актеров до тех, кого называют вторым составом, а на самом деле это самый что ни на есть первый состав: техники, операторы, звукорежиссеры, костюмеры, гримеры) все эти люди вложили колоссальный труд в то, чтобы картина состоялась. Важно еще и то, что эта картина (при том, что она о летчиках, о такой романтической профессии), — она об обыкновенных людях. Не заурядных, а именно обыкновенных. Всех тех, кто в результате социальных потрясений — перестройки, развала страны — оказался на обочине в смысле благосостояния, но не отказался от своих человеческих принципов. Кто продолжает нести на своих плечах страну, весь наш мир.

Если бы не они — учителя, врачи, пилоты, все, кто продолжал верить в хорошее, а не за длинным рублем погнался —мне кажется, все бы рухнуло. Благодаря этим людям остается надежда.

Мне кажется, этот фильм — про них.
 

PS Благодарим за возможность встретиться с Николаем Лебедевым клуб Kultūras līnija.