События

Куда идет русская литература?

Дмитрий Март, vesti.lv Источник (ссылка откроется в новом окне)

Лауреат многочисленных престижных премий, писатель и литературовед, ректор Литинститута Алексей Николаевич Варламов выступал в рамках дискуссионного клуба «Культурная линия».
Гость Риги — один из ведущих исследователей истории русской литературы XX века, автор романов «Затонувший ковчег», «Купол», «Купавна», «Мысленный волк», а также целого ряда книг, выпущенных в серии «Жизнь замечательных людей».

Ушла групповщина

— Что, на ваш взгляд, происходит сегодня в русской литературе? Многие говорят, что она на подъеме.

— С одной стороны, мне было бы глупо отрицать и говорить, что русская литература находится в упадке. С другой — если мы так будем говорить, то это означает, что упадок был вчера, позавчера или когда–то еще в прошлом. Мне кажется, что никакого упадка в русской литературе вообще не было. Другое дело, что русская литература лет десять–пятнадцать назад не очень умела себя подавать в новых изменившихся условиях.

— Вы имеете в виду продавать?

— В том числе. А сегодня русская литература научилась себя продавать. И поэтому возникает такое ощущение, что она какая–то более интересная, чем некоторое время тому назад. Изменился и подход к ней со стороны критиков. Когда описывали советскую литературу, то пользовались тематическим принципом. Скажем, говорили, что у нас есть деревенская проза, городская проза, военная проза. Был даже такой термин — проза сорокалетних. То есть писателей пытались объединить в те или иные группы на основании каких–то общих признаков — тематических, поколенческих.

Или политических. Была литература андерграунда, самиздата, которая противостояла так называемому официозу. Была даже секретарская литература, то есть секретарей Союза писателей. О ней отзывались с неким презрением. Было четкое деление и по методу. Скажем, литература реализма, литература соцреализма, литература постмодернизма. А еще существовала женская проза. В общем, критики изощрялись как только могли, выдумывая какие–то термины. Но сегодня все это куда–то ушло.

Ушла групповщина. Причем не только в плохом, но и в хорошем смысле. В свое время Андрей Платонов придумал термин «фабрика литературы». Смысл его в том, что литература превращается в некое производство. Но сегодня никакой фабрики уже нет. На мой взгляд, литература снова превратилась в кустарное производство. Есть писатель–одиночка, который ни с кем не связан.

Сегодняшняя литература, на мой взгляд, представляет собой набор более или менее ярких, популярных и раскрученных имен. Каждый читатель ищет автора по собственному вкусу, который ему интересен и за которым он следит. Я думаю, одно из печальных последствий этого изменения (в том числе лично для меня как для писателя) связано с тем, что у нас практически умерли толстые литературные журналы. Потому что раньше было такое понятие, как проза «Нового мира», проза «Октября», проза «Знамени», проза «Нашего современника», проза «Юности».

И читатель шел за этим. Он покупал тот или иной журнал, то есть искал не конкретного автора, а литературное явление. Но сегодня он за этим уже не идет. Читателю все это стало неинтересно. Ему интересен кто–то конкретный: либо Дмитрий Быков, либо Захар Прилепин, либо Роман Сенчин, либо Дина Рубина, либо Людмила Улицкая или Алексей Иванов. Хотя при этом все равно появляются очень интересные и хорошие книги.

Проживая чужую жизнь

— Как лично у вас рождаются сюжеты для будущих произведений?

— Тут я не очень оригинален. Думаю, что во многом люди пишут для того, чтобы прожить в литературе другую жизнь. Вот тебе дана одна. И она сложилась так, а не иначе. У Борхеса есть замечательный рассказ «Сад разбегающихся тропок». Он о том, что человек может пойти по разным дорожкам своей жизни. В литературе чаще всего описывается та судьба, которая не сложилась. Скажем, в моей первой повести «Здравствуй, князь» примерно об этом.

Я был городским московским ребенком. Очень завидовал ребятам, которые жили в общежитии. Думал: «Вот классно! В общаге, без родителей!» Но мне не была дана такая жизнь. Тогда написал про героя, который так живет. Через него и сам попал в общежитие. И в романе «Купол» примерно такая же ситуация. Там герой не москвич. Который в отличие от меня прекрасный, одаренный математик. А у меня с ней всегда было очень плохо. Его история — альтернатива себе. Мне этот герой не был ни симпатичен, ни антипатичен.

Была попытка разобраться с комплексами собственной молодости. А потом было очень интересно читать критиков, которые его либо защищают, либо изничтожают. И я с одинаковым удовольствием воспринимал такие противоположные отзывы.

Ваш комментарий

Чтобы оставить комментарий

войдите через свой аккаунт в соцсети:

... или заполните форму:

Ваше имя:*

Ваш адрес электронной почты (на сайте опубликован не будет):

Ссылка на сайт:

Ваш комментарий:*


Алексей Варламов

16 декабря, по приглашению клуба «Культурная линия», с рижанами встретился ректор Литературного института имени Горького, писатель и литературовед Алексей Варламов.



Алексей Варламов…… →

Фото
Видео
Статьи