События

В Вильнюсе гостил известный российский космонавт, ученый, обозреватель «Новой газеты», бывший советник президента Бориса Ельцина Юрий Батурин. В интервью газете «Vakaro žinios» космическую станцию он называет уменьшенной моделью Земли со своими жителями, атмосферой, социальными отношениями – находясь там до боли понятно, как важно людям каждое действие выполнять добросовестно и беречь друг друга.

- Когда-то стать космонавтом мечтал каждый мальчишка, а Вам удалось эту мечту осуществить, хоть и довольно извилистым путем. Это было простой удачей или упорством?

- С самого полета Юрия Гагарина это было моей мечтой. Но в подростковом возрасте она поблекла, мне установили близорукость и я понимал, что в Школу авиации меня не примут. Поступил в Московский физико-технический институт, на факультет радиотехники и кибернетики. Но когда через 9 лет в космос стали посылать не только авиаторов, но и инженеров, обратил внимание, что некоторые из них носят очки. Снова вернулся к своей мечте и составил план, по ее достижению. В институте перевелся на факультет аэрофизики и космических исследовании, успешно окончил учебу и устроился работать на предприятие, которое сегодня известно как корпорация «Энергия», там строят космические корабли.

Хоть и не сразу, но все-таки достиг своей цели – 13 лет служил в Центре космической подготовки, а в космосе был два раза.

- Что ощущаешь, глядя на Землю через иллюминатор?

- Когда летели в первый раз, выполнив всю обязательную работу, с капитаном корабля Геннадием Падалкой устроились возле иллюминатора. Смотрели затаив дыхание, а Гена спросил: помню ли, что о Земле сказал Юрий Гагарин. Да, разумеется, он сказал «какая она маленькая». А мне и Гене она показалась очень большой. Потом, через паузу, он спросил: помню ли сколько времени Гагарин провел в космосе – да, выполнил один виток вокруг Земли. А мы в то время облетали Землю уже пятый раз. И смотрели на нее уже другими глазами.

- Вы там не только видами любовались, но и выполняли различные эксперименты – возможно, что-либо неожиданное Вам там открылось?

- Во время первого полета я больше занимался научными исследованиями, а во втором был бортинженером, больше приходилось заниматься оборудованием космической станции, следил за техникой, для любимых мною научных экспериментов времени было мало. Но именно во время второго полета мне удалось установить определенный эффект, который немецкие физики позднее назвали «эффектом Батурина». Для любого физика нет большей победы, чем остаться в ее, физики, истории. Выполненный мной эксперимент называется «плазменным кристаллом». Его суть – изучать, как ведут себя попавшие в плазму пылевые частицы различной природы. На Земле такой эксперимент выполнить невозможно, из-за гравитации те частицы просто опустятся на дно сосуда. А в космосе, где не действует сила притяжения, они создают правильные структуры, похожие на кристаллы, поэтому их метафорично и назвали плазменными кристаллами, хотя это никакие не кристаллы. В моем эксперименте эти частицы вначале образовали «кристаллические» структуры, а потом взяли и слиплись. Это было очень загадочно – созывалось множество научных конференций, ученые выдвигали теории, отчего это могло произойти. Была создана математическая модель и объяснение стало довольно простым: механизм соединения частиц напоминает образование желе, когда вещество из жидкой структуры не переходит в твердую, но все же его частицы больше не двигаются. Астрофизики даже допускают, что именно таким образом из космической пыли сформировались планеты.

- Космические процессы происходят по собственным, чего доброго, идеальным правилам, не так, как в нашей человеческой жизни, где человек иной раз весьма безответственно вмешивается в природу?

- Чтобы понять, как функционирует любой сложный объект, ученые и создают модели. Что такое модель – упрощенное воспроизведение объекта с сохранением в нем важнейших элементов. Создатель кибернетики Норберт Винер говорил, что лучшей моделью является кошка, так как если у кошки отнять нюх, хвост и любопытство – это уже будет не кошка, хоть и будет иметь большинство присущих ей черт.

Представьте, однажды люди задались целью создать космический корабль, затем – космическую станцию. И создали. Побуждения могли быть самыми разными – научно-технические достижения, стремление опередить другие государства, завоевать что-то новое и т.п. А что такое космическая станция – по сути это модель Земли, маленькая Земля со своими обитателями, правилами, историей, атмосферой, даже со своими цветочками (о них – позднее). Конечно же, и с социальными, человеческими отношениями. Когда все так упрощено, становится до боли понятно, как важно придерживаться правил. Если ты правильно не прикрутил какой-либо винтик, из за вибрации он ослабнет и будет плавать в условиях невесомости, а попав в дыхательные пути космонавта, создаст проблемы со здоровьем – может и трагически все закончиться…

Или, к примеру, утором вылезешь из спального мешка «не с той ноги» и, вместо того, чтобы поздороваться с коллегой, буркнешь что-либо или вообще ничего не скажешь. Потом видишь, что он не идет с тобой обедать, не разговаривает, и ты уже сам начинаешь беспокоиться, что произошло. Конечно, позже вы поговорите, помиритесь – но зачем нужно было ворчать?

На орбите очень ясно понимаешь, что и техническая сфера, и биосфера, и социальные отношения тесно переплетены. На Земле так же: землетрясение вызвало цунами, он повредил атомную электростанцию в Японии, из-за технической катастрофы погибли люди. Япония получила сочувствие и помощь, другие страны посылали свои самолеты, технику, спасателей, медицинское оборудование, палатки, лекарства, даже певцов… Но через несколько недель в мире произошло уже что-то новое и катастрофа в Японии была забыта.

А побывавшие в космосе люди на собственной шкуре почувствовали: твоя жизнь зависит от действия твоих коллег, а их жизнь – от твоей внимательной и добросовестной работы. Поняв это, ты возвращаешься в земную жизнь с новыми знаниями, с новым опытом. Мы готовы делиться этим пониманием, знаниями с другими. Для человечества познание космоса очень важно и в цивилизационном смысле. Это нас цивилизует.

- Вы упомянули распустившиеся в космосе цветы. Связанно ли это с экспериментами литовских ботаников?

- Да, но эта история уже была забыта или ее просто не желают вспоминать… В этом году, в середине января интернет запестрел сообщениями, что на Международной космической станции впервые распустился цветок. Красиво, конечно, но сенсация основывалась на полном незнании истории или на нежелании в нее углубляться. На самом же деле первые цветы в космосе распустились в 1982 году и к этому причастен коллектив Института ботаники Академии наук Литовской ССР, которым в то время руководил академик Альфонсас Меркис. Он исследовал, могут ли в условиях невесомости растения пройти полный вегетационный цикл, т.е. дать семена. Большинство растений в космосе погибало. Но в 1980 году была создана система «Фитон-3» и в 1982 году на станции «Салют-7» стали проводить эксперимент с растением резушка (арабидобсис). На космической станции в то время работали Анатолий Березовой и Валентин Лебедев, они дождались не одного, а множества бутонов и позже они раскрылись. Когда в космос с новой командой прилетела женщина-космонавт Светлана Савицкая, основной экипаж встречал ее с цветами. В то время это стало действительно огромной сенсацией, так как растение первый раз в космосе дало и семена.

- Космические одиссеи – все еще фантастика? Возможно ли, что через 100 или 200 лет они станут реальностью или, даже, необходимостью, если человечеству придется искать себе другой дом?

- Одиссею мы понимаем, как распространение человечества в дальний космос. Поэтому я и говорю о цивилизационном смысле освоения космоса. Со времени полета Юрия Гагарина и до наших дней в космосе побывало около 550 человек. Когда число нас, космических путешественников, достигнет хотя бы 550 тысяч, вот тогда, скорее всего, наше влияние на жизнь человечества станет заметным.

Говорить о космических одиссеях пока слишком рано – современная ракетная техника еще только начала развиваться, она слишком несовершенна для того, чтобы мы могли бы достичь и познать далекие окраины Вселенной. Сегодняшние оптимальные прогнозы, которыми козыряют создатели многомиллиардных программ в Европе и США – якобы, на Марс человечество полетит уже в 2030 или 2040 году – ничем не подкреплены. Те планы и прогнозы создают не специалисты, они не понимают, какие сложнейшие проблемы сначала необходимо решить для того, что бы попытка добраться до Марса стала возможна. Бывший заместитель Сергея Королева академик Борис Черток в 2010 году выпустил книгу «Космонавтика 21-го века», где пытается прогнозировать развитие космонавтики; по его прогнозам, первое успешное путешествие на Марс должно произойти не ранее 2101-го года.

Технические достижения происходят скачками, словно ступенчато: в какой-то период резкий подъем, затем какое-то время развитие идет горизонтально, достижений намного меньше. Но будут открыты новые физические принципы, которые позволят летать дальше и позволят защитить людей от радиации – появится новая ступенька. Только после 6-7 новых ступеней космическая одиссея может стать реальностью. Но вряд ли это будет похоже на то, что показывают в голливудских фильмах.

- Случались ли во время полетов экстремальные ситуации, встречи на орбите с неопознанными объектами?

- Однажды мой коллега через иллюминатор увидел, что орбитальную станцию «Мир» сопровождает явно искусственный объект в форме правильного шестиугольника, с ребрами. Этот объект всю неделю держался на расстоянии 800-1000 метров от космической станции. Коллега решил сообщить о том, что видит на Землю и получил из Центра управления полетом указание снять объект на камеру и запись отправить им. Коллега так и сделал, но перед отправкой решил сам просмотреть запись через местные мониторы. И что вы думаете – выяснилось, что это не удаленный на километр объект, а маленький шестиугольный винтик, летящий параллельно станции в 3 мм от иллюминатора. Обычный космический мусор.

- Вы патриот своей страны? Как расцениваете нынешнюю политику России в Украине и в других странах?

- Безусловно, являюсь патриотом, слежу за политикой, какие-то шаги, действия оцениваю в своих публикациях.

Но моя страна – это не только политическая жизнь, которая, как говорил, меня абсолютно не притягивает. Вся политика собрана в Москве, сколько-то в Санкт-Петербурге, а я с удовольствием еду куда-нибудь в Калятино Тверской области, другие городки Северного Поволжья. Там поговоришь с народом, с властями на местах, и понимаешь, что для них важнейшая политика – построить спортивный комплекс. О политической жизни Москвы, той, что попадает в газеты, меня там никто не спрашивает. Людям России важна жизнь их маленьких станций: починишь крышу – не замерзнешь, насолишь грибов, овощей – поешь. Их жизнь не такая, как в Москве, с огромными депутатскими зарплатами… Как патриот своей Родины, я больше ценю вот такой простой русский быт – он мне напоминает жизнь на космической станции.