События

Сергей Чупринин: верю литературе больше, чем себе

Яков Прохоров, "Обзор" Источник (ссылка откроется в новом окне)

Любители русского слова в рамках международного медиа-клуба «Формат А3» встретились с Сергеем ЧУПРИНИНЫМ, яркой личностью в русской литературе, главным редактором журнала «Знамя», критиком и публицистом.

Сергей Иванович любезно согласился побеседовать с корреспондентом «Обзора». Вниманию читателей предлагаются наиболее интересные высказывания гостя. Полная видеоверсия встречи с читателями обнародована на сайте www.obzor.lt.

 

- Более семидесяти лет Ваш журнал именуется ко многому обязывающим символом - знаменем. Какого цвета «Знамя» сегодня? Куда и кого оно зовёт?

- Цвет «Знамени» - это цвет российского флага, цвет моей страны. Цвет советского флага был красным, и логотип нашего журнала был красным. Сейчас это цвет российского триколора.

Журнал адресуется всем, кто живёт в России, и всем, кто говорит и думает по-русски за её пределами.

- Какие же идеи исповедует «Знамя»? На сайте он позиционирует себя как носитель идей гражданского общества и свободы для всех…

- Давайте взглянем на нашу историю. Многие годы журнал являлся военно-патриотическим органом и находился в двойном подчинении - Главного политического управления Советской Армии и Союза писателей. Очевидно, сказывалось предчувствие грядущей войны, и страна готовилась к ней. Когда я пришёл на должность редактора, то застал в составе редколлегии генералов, оценивающих стихи и прозу…

Мы гордимся, что на наших страницах было напечатано много произведений военно-патриотической тематики, в том числе и лучшее произведение о Великой Отечественной Войне - роман Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда», первое по-настоящему правдивое произведение о войне.

Мы помним эти традиции и сегодня продолжаем эту тему. Недавно мы провели конференцию, посвящённую военной тематике. Мы - журнал светский, и для нас важен лишь один критерий – художественное качество и гуманистическое наполнение произведения.

Да, мы либеральный журнал. Надо понимать, что русская литература начиная с XVII века в лучших своих проявлениях была либеральной, и объясняется это просто – труднее всего в России было со свободой. Писателям остро не хватало свободы, и мысль о том, что свобода превыше всего, не могла не побеждать в писательском сознании…

…Бедная Россия! Её писателям остро не хватает свободы, а народу - хлеба. Извините!..

- …И в нынешнем варианте под словом «либерализм» понимаются две плохо согласующиеся точки зрения. Я называю себя либералом в его классическом понимании: я точно знаю, что моя свобода или свобода моего журнала заканчивается там, где начинается свобода другого человека, других мнений. Я полагаю, что они такие же полноправные люди, как и я сам.

В Западной Европе, в США, а теперь и в России победил другой либерализм, назовём его левый либерализм или неолиберализм: моя свобода всюду, а все, кто пытается её ограничить, – это мерзавцы и негодяи, заслуживающие всяческого истребления. Эта идея журналу «Знамя» не близка.

- Говорят, в России слово «либерал» сродни ругательству…

- Нет, я горжусь тем, что я либерал. Я - классический либерал.

- В девяностые годы прошлого столетия журнал именовал себя «знаменем перестройки»...

- Это правда.

- Перестройка закончилась. За окном – то, к чему журнал призывал?

- Моё время – это середина восьмидесятых и середина девяностых годов. Мне казалось, что я вполне понимаю свою страну, я очень радовался тому, что происходило в стране, я готов был принять и те перемены, которые не вызывали у меня радости. Скажем, никакой радости у меня не вызвал распад Советского Союза. Я не привык до сих пор к тому, что произошло.

Мне неуютно, что мы с вами сейчас принадлежим к разным странам, у меня всё ещё ощущение, что мы - люди одного культурного круга. Но я готов это принять ради освобождения от тоталитарной власти.

Однако я недоволен тем, как события разворачивались во второй половине девяностых годов и особенно в двухтысячные годы. Я недоволен умалением свободы. Я либерал, для меня свобода – это основа всего. Сейчас свободы в России меньше, чем её было в девяностые годы.

- Однако литература и искусство раскрепощены. Посмотрите на литературный процесс: новый реализм, модерн и постмодерн, аксиомодерн… И наше время останется в истории, отмеченное этими явлениями, или все эти всплески - лишь желание отдельных людей громче заявить о себе?

- Излишне говорить, что советская идеология с предубеждением относилась ко всему, что не вписывалось в её идеологическую парадигму. А в 1986 году, как сказал в начале века один известный человек, «начальство ушло из культуры». Оно больше не обращает внимания и на литературу! Пишите, что хотите, всё равно никто ничего не читает! Делайте, что хотите! Вот тут-то и полезли разного рода эксперименты: авангард, модерн, всё что угодно. Это было неизбежно, потому что свобода творчества была так долго подавлена.

Прошло время, пена осела, лишний пар ушёл в свисток, и что осталось? Сейчас в российской художественной культуре торжествует реалистическое письмо, это ближе и понятнее читателям, зрителям и слушателям и подавляющему большинству творцов, в том числе и литераторам. Это направление включило в себя все находки авангардистских, постмодернистских и прочих художественных практик. Это уже не тот реализм, который был в прошлом веке. Это и присутствие фантастических, мистических, ирреальных допущений – этого не было раньше.

- Что близко в этом море Вам?

- Это классический вопрос: назовите трёх лучших современных писателей? И я всегда уклоняюсь от ответа, потому что я хочу назвать тридцать! Я ведь не писатель, я редактор, я не могу обидеть тех, кого не назову…

- Но Вы же литературный критик! Вы оцениваете! А что же Вам близко? Что читаете перед сном?

- Перед сном я читаю Фейсбук… Несомненно, у меня есть свои привязанности и симпатии. Я назову несколько имён, хотя это совершенно разные писатели и поэты. Хочу подчеркнуть, что писатели и особенно поэты – это мономаны. Они любят тех и то, кого они любят, всё остальное им чуждо. Их оценки других однозначны – это не поэзия, это не литература. Им нравится тот тип поэтов и писателей, которые пишут наравне с ними. И они как творческие личности имеют право так думать, а литературный критик и редактор такого права не имеет.

Я дружу с замечательным поэтом, классиком Александром Семёновичем Кушнером. Наши взгляды совпадают необыкновенно во многом, кроме тех случаев, когда речь заходит о поэтических именах… Из живущих мне близок Олег Чухонцев. Это люди, пишущие в традиционной манере.

Я должен быть открыт различным проявлениям творчества и таланта. Для меня и Ким - поэт, и Виктор Соснора, поэт-авангардист, стихи которого я почти не понимаю, но вижу: эти поэты - значительны.

Для меня литература шире, чем мой вкус, я доверяю литературе больше, чем самому себе… Я ценю Виктора Пелевина за фантазию, за интерес к зонам и сферам для меня закрытым и совершенно чуждым. Мне это интересно, это расширяет мои представления о действительности, мои представления о литературе.

Для меня вершиной современной русской литературы является Фазиль Искандер, недавно ушедший из жизни… Он создал свою планету и, конечно же, заслуживал Нобелевскую премию по литературе. К сожалению, он ушёл от нас без этой награды.

Я высокого мнения о писателе Андрее Битове. Это классик, отец русского постмодернизма. Его роман «Пушкинский дом» написан до того, когда ещё не было и термина «постмодерн», но, тем не менее, все черты и признаки этого жанра - там.

Я очень высокого мнения о писателе Михаиле Шишкине, ныне живущем в Швейцарии. Это подлинный мастер слова, его произведения артистичны, изящны… Это литература не для всех – его произведения сложны для восприятия, в них нет линейного сюжета, нет ясного морального посыла, но это роскошный русский язык. Оказывается, что его можно хранить и живя за пределами России.

К числу моих любимых авторов относится Людмила Петрушевская: её произведения - это оригинальный, ни на что не похожий жанр, их форма артистичная, шутовская, театральная. Это настоящая русская литература. Есть много талантливой молодёжи.

Наш журнал – это авторитетная литературная площадка для тех, кто хочет прославить русскую литературу, русское слово и нашу Россию.

- Как Ваш журнал относится к использованию ненормативной лексики?

- Начальство запретило использовать четыре непечатных слова… Остальное можно. Лично я отношусь к этому явлению отрицательно. Однако наши авторы думают и поступают иначе. Причём некоторые из них буквально купаются в этом.

- Гостям из России мы задаём традиционный вопрос: есть ли в России великая идея, назовём её национальной. В чём она?

- Последняя идея, которая может быть предложена на эту роль, принадлежит Солженицыну – сбережение нации… Я не уверен, что у народа должна быть национальная идея. Я не говорю, что она не должна быть. Мне кажется, что многие великие нации вполне живут без этой идеи.

Какая великая идея у Франции? Нация великая, культура великая… Если к чему-то примыкать, то я, скорее всего, примкну к Солженицыну.

К сожалению, нынешняя власть плохо сберегает нацию, ставя её перед всё новыми и новыми испытаниями.

- Спасибо за интересную беседу!

Ваш комментарий

Чтобы оставить комментарий

войдите через свой аккаунт в соцсети:

... или заполните форму:

Ваше имя:*

Ваш адрес электронной почты (на сайте опубликован не будет):

Ссылка на сайт:

Ваш комментарий:*


Сергей Чупринин

«В России полная свобода слова, пиши что хочешь. Цензура запрещена законом!», - сказал вильнюсцам главный редактор литературного журнала «Знамя» Сергей Чупринин. 29 сентября…… →

Фото
Видео
Статьи