События

Космонавт, Герой России Александр Лазуткин, работавший на орбитальном комплексе «Мир» неполных 185 дней, по приглашению медиаклуба "Формат - А3" побывал в Вильнюсе и принял участие в публичной встрече на тему "Космос – еще один путь познания человека".

Александр Лазуткин в детстве много читал. Ему нравилась фантастика. Раньше в фантастике описывали, как люди открывают другие миры. А где находятся другие миры? Они там - в космосе. Вот и он хотел открыть то, чего нет на Земле. Поэтому космонавтика прочно осела с детства в его голове.

Во время учебы в школе увлекался астрономией и спортом. Причем его спортивные успехи оказались настолько впечатляющими, что пришлось перейти из общеобразовательной школы в школу-интернат спортивного профиля. Был удостоен звания мастера спорта СССР по спортивной гимнастике, имеет первый разряд по парашютному спорту. Высшее образование получил в Московском авиационном институте (МАИ), который окончил в 1981 г. с дипломом "инженер-механик".

Движимый мечтой о космосе, стал инженером в НПО „Энергия", где занимался подготовкой экипажей. В марте 1992 года был зачислен в отряд космонавтов, где двумя годами позже получил звание "Космонавт-испытатель" и начал непосредственную подготовку к полету в космос.

В свой первый космический полет Александр Лазуткин отправился 10 февраля 1997 года. В составе стартового экипажа был командир корабля Василий Циблиев и германский космонавт-исследователь Райнхольд Эвальд.

Этот полет Александра Лазуткина длился 184 дня и 22 часа. За столь длительное время на космической орбите, с которой некуда бежать в случае непредвиденных обстоятельств, произошло все, что могло и не могло произойти.

Александр Лазуткин с коллегами стал жертвой первого в мире космического тарана. Корабль "Прогресс М-34", вместо того, чтобы пристыковаться к станции, врезался в МКС. Космонавты услышали вой сирены: разгерметизация. Через пробоину стал выходить воздух, давление катастрофически падало. По инструкции при давлении ниже 500 мм ртутного столба экипаж покидает корабль, потому что при 300 мм человек может потерять сознание. Все решали секунды.

"Нужно было срочно задраить люк в отсек, где произошла разгерметизация, — рассказал российский. — Но из отсека в отсек шли толстые провода, они не давали закрыть люк. Кинулся искать мачете, чтобы перерубить. Не нашел. Начал голыми руками отвинчивать электрические клеммы. Пронеслась мысль: они ведь под напряжением, сейчас током долбанет. Чудом пронесло. Разбросав кабели, задраил люк. Давление перестало падать. Начались перебои с электроэнергией. Жизнедеятельность „Мира" восстановилась через сутки. Мы продолжили полет".

А еще во время этого полета был пожар, отключение электричества, утечка хладагента из системы кондиционирования, наконец, "жесткая посадка" по возвращению на Землю, когда не сработали двигатели мягкой посадки.

По ходу встречи демонстрировались фрагменты документального фильма "Некуда бежать. Пожар на космической станции", о котором российский космонавт сказал, что в нем все правдиво.

На вопрос из зала о самом приятном впечатлении в космосе, Александр Лазуткин, несколько подумав, сказал: "Я тяжело привыкал к невесомости. Были и вестибулярные расстройства, и приступы тошноты, которые все время усиливались. Я думал: "Господи, если бы я знал, что все так плохо, ни за чтобы не полетел. Я хочу домой". Дней 7-8 это у меня продолжалось, а потом привык. Было такое ощущение, что родился заново. Дорогого это стоит!"

По мнению Александра Лазуткина, сейчас космонавт — это просто одна из профессий.

"Я когда-то на себе испытал трансформацию чувств: когда взлетал, я думал: "Ну, вот, всю жизнь я шел к этому полету, ах, сейчас сбудется моя мечта!". Но поймал себя на том, что, делая шаг к осуществлению своей мечты, не чувствую этого восторга. Оказавшись в космосе, я не увидел ничего нового. Даже грустно от этого стало. И пришло ощущение, что я не лечу к чему-то неизведанному, а лечу на обычную работу, в обычную командировку, и знаю, что через полгода вернусь. Я летел работать, у меня не было ощущения, что "ах, я сейчас увижу другой мир", и меня это немножко огорчило. В принципе время восторженного восприятия полетов в космос прошло, и космос теперь — это место работы".