События

Известный режиссёр Станислав Говорухин в представлении не нуждается. Недавно он побывал в Крыму по приглашению Международного медиа-клуба «Формат А3». Темой нашей беседы с автором кинофильмов, на которых выросло и сформировалось не одно поколение зрителей, были не фильмы, а книги. И не только.

 

- Можете сказать о себе, Станислав Сергеевич, что вы - человек книжный?

- Конечно. Во многом меня сформировали и сделали таким, как есть, книги. Вслед за Горьким могу воскликнуть: всем лучшим в себе я обязан книгам! И очень обидно, что дети нынче не читают, а сидят в Интернете, где, конечно, тоже можно узнать много полезного. Но Интернет может дать знания, информацию, а книги воспитывают чувства. Поэтому ничто не может заменить художественную литературу. Сегодня, к сожалению, в воспитании детей не участвуют великие духовные педагоги, авторы классической литературы, которые воспитали предыдущие поколения.

 

- Вы свою первую прочитанную книгу помните?

- Первая серьёзная книга - "Дети капитана Гранта". Жюль Верн - спутник молодости многих. Один из первых авторов, с кем знакомился ребёнок, он вводил его в этот мир. Он умудрялся в своих романах в увлекательной форме рассказать о химии, физике, астрономии, минералогии, географии и обо всём прочем. Это такой был принцип у Жюля Верна - воспитывать развлекая. Я по этому принципу снимал все свои фильмы. А самое сильнейшее детское впечатление получил от книги о Робинзоне Крузо. Это - самая великая книга, созданная человечеством. Я так считал всегда, но боялся об этом говорить вслух. И вдруг однажды у Жана Жака Руссо встречаю такую мысль: "Поначалу библиотека моего Эмиля будет состоять из одной книжки всего. Как вы думаете, какая это книга? Библия? Нет. Это "Робинзон Крузо". И пока у человечества не испортится вкус, эта книга будет всегда доставлять радость познания". За точность цитаты не ручаюсь, но смысл именно такой. В детстве я очень много читал разного, тогда время было тяжёлое, книга - редкость: что попадётся, то и читаешь, часто книга была без титульного листа, без конца, и там какие-то графини, чёрт те что вообще.

 

- Откуда приходили книги?

 

- Да отовсюду, из рук в руки, из библиотеки, конечно, я постоянный был читатель.

 

- А дома была библиотека?

 

- Дома вообще не было книжек. Поскольку жили в нищете, какие книжки? Книга "Вопросы ленинизма" была в доме, я пытался читать, но так ничего и не понял. Но всё равно мы, конечно, книжные дети, наше поколение в целом. И в наше время были люди, которые ничего не читали и не любили чтение. Но их всё же было меньше. Одна умная женщина сказала мне однажды: "Я люблю читать больше, чем есть".

 

- Во времена перестройки мне мой приятель сказал: "Я наемся вряд ли, а уж начитаюсь теперь на всю жизнь".

 

- Странно, когда к нам пришли все те книги, о которых раньше только слышали, народ и перестал читать. Потому что все читали газеты, журналы, "Огонёк" был самый читабельный.

- Ну почему только журналы, газеты? А "Дети Арбата" Рыбакова, "Белые одежды" Дудинцева?

- Что, по-вашему, "Белые одежды" можно читать? Вот "Не хлебом единым" - его первый роман - это великая книжка. Я её читал множество раз.

 

- А вы часто перечитываете?

 

- Я теперь в основном перечитываю. И перечитывать гораздо интереснее, чем читать. Во-первых, забываешь всё, а во-вторых, ты же меняешься, и восприятие меняется. Бесконечно перечитываю классику. Однажды у меня был месячник Горького. Всего перечитал. Он мне и раньше нравился, а тут я обнаружил, что он просто замечательный писатель. Дождусь и перечитываю Джека Лондона, например. "Мартин Иден" - один из моих любимейших романов. Понятно, Бунина перечитываю, недавно прочёл снова все романы Тургенева, заново открыл для себя Золя, Бальзака. Один умный человек сказал, что образованным может считаться не тот, кто много читает, а тот, кто много перечитывает. Или такую книжку, как "В августе сорок четвёртого" Богомолова, читал раз семь и очень хотел снять фильм. Потом мне уже и деньги давали под это кино, а я испугался. Подумал, что не смогу создать экранный эквивалент этого великого романа. Потом мне стали говорить, что Богомолов такой невыносимый, придирается, с ним не сможешь работать. И вот уже потом, когда Пташук снял картину, думаю, дай-ка всё же позвоню Богомолову, просто поблагодарю за ту радость, которую он мне доставил своими произведениями. И вот звоню ему, говорю: здравствуйте, Владимир Иосифович, вас беспокоит Говорухин. Пауза большая. И тут он говорит: если бы вы знали, сколько лет я ждал вашего звонка. Я чуть не расплакался. А через год он уже умер.

 

- Как вам фильм, снятый не вами по этому роману?

 

- Не понравился, конечно. У меня в голове свой фильм. Так вот о книгах. Всегда я был читателем активным, а сейчас, несколько последних лет, - просто запойным читателем стал.

- Вижу у вас на столе книгу Дины Рубиной. Её вы точно не перечитываете, это современный автор. Значит, за новинками следите?

 

- Ну а как же, я читаю всё, стараюсь следить. Что-то просто по диагонали просматриваю, чтобы иметь представление. К Рубиной это не относится. Если вижу её новый роман, обязательно прочитаю. Людмила Улицкая мне нравится, Галина Щербакова, дамской литературы много хорошей.

 

- Ну это не дамская литература, а созданная дамами. Есть разница всё-таки.

- Есть дамы - настоящие писательницы. Кроме вышеперечисленных - Вика Токарева, Белла Ахмадулина ...

 

- И. Грекова...

 

- О, Грекова - это чудо. Она совершенно неподражаема. "Благословите женщину" - мой фильм по её повести "Хозяйка гостиницы".

 

- Почему вам захотелось её экранизировать?

 

- Потому что она чудный писатель. Вы хоть знаете, как её зовут?

- Знаю, что И. Грекова - это псевдоним, от игрека, она - доктор математических наук.

- А зовут её Елена Сергеевна Вентцель. Когда я начал снимать картину, она ещё была жива, но фильм посмотреть уже не успела. По её учебникам математики и до сих пор студенты учатся.

 

- Всё ли, что читаете, вам хочется экранизировать?

 

- Это уж, простите, вопрос дурацкий.

 

- Я старалась. Имеется в виду, каждый ли раз, когда вы читаете, видите как бы фильм по этому произведению?

 

- Если мне не нравится книга, как я могу хотеть её экранизировать? Мои читательские пристрастия совершенно разноплановые. Разные писатели и разные книги мне нравятся.

- Тогда спрошу иначе. По какому принципу вы берётесь за экранизацию?

- Да нет никакого принципа. Первое, что я сделал, когда увидел, что дети перестали читать, что они живут без Даниэля Дефо, Марка Твена, Жюля Верна, я экранизировал три своих сильнейших детских впечатления - Робинзона Крузо, Тома Сойера и детей капитана Гранта. И эти фильмы, на которые я потратил десять лет, будут жить дольше, чем, допустим, "Место встречи изменить нельзя". Хотя ему уже тридцать лет, этому фильму.

 

- Но кино же не может заменить книгу?

 

- Конечно, не может. Да современный ребёнок в любом случае не хочет читать. А после фильма всё же есть шанс, что он обратится к книге. И даже если не прочитает, будет иметь представление об этой книге хотя бы по фильму. Эту задачу я и ставил: показать свои любимые книги детям с экрана, понимая, что могут никогда и не прочесть. Никого сегодня это не привлечёт. Никто не будет так читать Жюля Верна, как это делали Толстой, Чехов, другие умные люди.

 

- Вы считаете, что снижается уровень интеллекта? Ваши молодые коллеги читают?

- Есть люди, которые вообще ни одной книжки не прочли. Есть режиссёры, сценаристы, которые прочли очень мало. Встреча во ВГИКе недавно была, и мы говорили о том, что в основе кино всё-таки лежит литература. Я попросил поднять руку тех, кто читал жемчужину русской литературы - "Тёмные аллеи" Бунина. Поднялось три руки в большом зале, где сидели будущие сценаристы, режиссёры. А уж "Тёмные аллеи", наверное, самое нетрудное и приятное чтение из всей классики. И даже это они не читали. Я же их не напрягал - кто читал Марселя Пруста или Джойса. Кстати, Джойса читало больше народа. Потому что он входит в джентльменский набор. Если ты читал Джойса, то ты вроде как интеллигентный человек, хотя читать это невыносимо.

 

- А кто составлял этот джентльменский набор?

 

- Тусовка. У них свои пристрастия. Посмотрите, они ж читают определённый набор литературы. Те, которые вообще читают. Мураками какой-нибудь там, Зюскинд, Коэльо, десятка два названий, среди них есть и хорошие писатели, тот же Зюскинд, есть и тоска смертная, ну и Джойс туда входит. Это как бы обязательная программа, хоть по диагонали, но нужно пробежать, чтобы потом сказать: вот я читал.

- Ну чтобы это заявить, не обязательно его и читать. Никто ж проверять не будет. Из современных писателей, кроме уже перечисленных вами дам, кто близок?

- Не те, кого считают выдающимися современниками, кто всех этих "букеров" получает. Даже мой любимый Аксёнов получил "букера" за "Вольтерьянцев и вольтерьянок". А мне кажется, что это его произведение - одно из самых слабых. И остальные лауреаты этой премии пишут так, что чаще всего - прочёл и забыл. За детективными писателями слежу. Ну вот Даниила Корецкого можно читать, его часто экранизируют. Это человек со знанием дела, он полковник милиции.

- Такое позитивное отношение к детективному жанру идёт с "Десяти негритят", которых вы экранизировали?

- Почему? Терпеть, кстати, не могу Агату Кристи, кроме этой повести, ничего мне у неё и не нравится. Отношение к хорошим детективам в первую очередь началось с Эдгара По, основоположника жанра. Конан Дойл - настоящая детективная литература. В этом жанре трудились замечательные писатели.

 

- А как вам повесть и фильм "Похороните меня за плинтусом" Павла Санаева?

 

- Понравилось.

 

- И фильм, и повесть?

 

- Нет, только о книге говорю. Там бабушка всё же добрая. А в фильме - злая. И это смещение акцентов не сделало фильм лучше.

 

- На выбор профессии как-то повлияли ваши книжные пристрастия?

- Наверное. Почти все режиссёры шли к профессии из других отраслей. Я, например, закончил геологический факультет. Постепенно изменяя своей профессии, пришёл на телевидение, а потом - в кино. Я не стал бы известным режиссёром, если бы не был усердным читателем. Главное в режиссуре - найти полноценный драматургический материал. А лучше всего сделать это по настоящей литературе. Например, мой самый известный фильм "Место встречи изменить нельзя" снят по изумительному роману братьев Вайнеров.

 

-Да, но сейчас уже отдельно от фильма и не воспринимают роман "Эра милосердия".

- Чудесный роман. Глубокий, серьёзный. На пустом месте никакого фильма не было бы. У авторов было сложное отношение к экранизации. Сняли сначала свою фамилию из титров, ещё не посмотрев всё. Мы ругались всё время. Я немножко отошёл от их концепции. Где-то правильно, что отошёл. А где-то, думаю теперь, нужно было и их послушать.

- А в чём разногласия были?

 

- Это очень сложно и долго объяснять. Там я и прав был, и не прав.

- Если писателя экранизирует режиссёр, он берёт его в соавторы? Или следовать за его концепцией должен точно?

 

- Зависит от литературы. Если слабая, нужно вмешиваться, а если роскошная, если там всё есть, то лучше обойтись без своего видения. Не надо нам своего видения Чехова. С этим мы, к сожалению, часто сталкиваемся в театре. Режиссёр Снежкин, который снимал "Похороните меня за плинтусом", мог бы повнимательнее отнестись к тексту, и было бы лучше фильму.

 

- Не возникает такого отношения к автору, как к актёру: мне плевать на его видение, как я сказал, так и делай? Актёр - рабочий инструмент, не более.

- Не знаю, где вы таких режиссёров видели. У всех больших режиссёров актёры - сотворцы, соратники. У него может быть своё видение роли, и, если оно мне нравится, я соглашусь. А если оно меня не устраивает, я ему пытаюсь объяснить. Убедить.

- Сотворчество в данном случае?

 

- Всегда сотворчество. Иначе это не работа.

 

- Что для вас Крым?

 

- Российская жемчужина.

В Крым я ездил сотни раз, работал здесь. Хоть кусочек, но в Крыму снимали почти все фильмы. А нынешний приезд никак не связан с работой. Журналисты налаживают связи, привозят какое-нибудь медийное лицо. Согласился с удовольствием.

 

- Странно, что Крым теперь - заграница?

 

- Что поделать? Патовая ситуация. Два подлеца - Хрущёв и Ельцин - постарались. Один подарил Крым Украине, а другой, когда украинцы и не настаивали, чтобы он остался в составе Украины, сказал: забирайте. Вот так всё происходило. А теперь что же? Остаётся

ждать, что история всё вернёт на круги своя.