События

Юрий Владимирович Усачев летал в космос четырежды: два раза на «Союзах» ТМ–18 и ТМ–23, и дважды — на «челноках» Atlantis и Discovery. На днях он побывал в Риге в рамках проекта «Линия культуры». В зале не было свободных мест, особо активно с вопросами выступали дети, ведь космонавт написал о своих приключениях две книги, одну специально для маленьких читателей. Но и взрослые были впечатлены. Так, Усачев был первым космонавтом, с которым общался ваш автор.

Отряд космонавтов «Энергии»

— Большинство представляет, что все космонавты — военные, — говорит Юрий Владимирович. Так и было вначале, стартовали летчики. Сергей Владимирович Королев решил создать свой отряд испытателей. Мы должны были рассказывать конструкторам, какой аппарат нужен. Но такой чиновник Перминов в 2010 году собрал всех в Звездном городке. Это большая ошибка, думаю, мы вернем. У нас есть летно–испытательный отдел, где я имею счастье работать.

Спрашивают часто: одни ли мы во Вселенной? Честно убежден: нет! Если эта система бесконечна, то в ней должно существовать бесконечное число форм жизни. А почему не вступают с нами в контакт? Но на каком языке мы будем с ними говорить? Мы готовы положить жизнь на то, чтобы отодвинуть метр забора на даче. Мы просто не готовы к этим контактам. Посвященные святые и так с ними контактируют. На Востоке говорят: когда ученик будет готов, тогда и учитель придет.

Как только ты отстраняешься от всего, находишься в рискованной среде, осознаешь: раз — и ты можешь уйти, то меняешь отношение к жизни и смерти, к смене времен года. У нас на станции искусственная атмосфера +23–25. Когда лишаешься шума дождя, начинаешь скучать. Видимо, потому космонавты жизнелюбы.

Второй день рождения

— Всю технику собирают люди. И несмотря на то что все проверено и протестировано… Вот первый полет: командир Виктор Афанасьев, бортинженер Валерий Поляков и я. Фотографируем прежний корабль. Мы слышим переговоры ребят: «Вася, тормози, мы сейчас врежемся в станцию!» Виктор Михайлович говорит: «Быстро все в спускаемый аппарат!» Прошло время, возвращаемся. А на щитке, как на новогодней елке, горят табло неполадок. Вышло — ребята поменяли расположение только одного тумблера, и корабль вместо облета пилил точно на станцию. Они пролетели где–то на расстоянии 30–40 метров! Мы были очень близко от перехода в другое измерение. 14 января 1994 года мы отметили второй день рождения. Первое, что мы сделали, — попросили соединить нас с семьями. Небольшое количество коньяка, конечно, было на станции…

Последний полет с американцами на МКС — у Джима Восса умер друг от рака. Он позвонил семье, но, вижу, сильно переживал. Я как командир принял решение: ему надо снять стресс, поговорить. Мы за столом посидели минут 15–20 минут. А так пришлось бы вызывать психолога, совершенно чужого человека.

Если говорить о старте «Союза», то он «пилообразный» — одна ступень давит–давит, потом отделилась, есть несколько секунд передохнуть. На «Шаттле» — все 9 минут давит. Но посадка легче на нем, потому что это не капсула, а самолет. Там мы даже форсили, садились, не пристегивая ремни. Система очень сложная и дорогая: один запуск стоил 600 миллионов долларов! «Союз» — это, конечно, наш бренд. В первый раз я там летал почти полезной нагрузкой.

«Клипер» — крылатая схема, была очень хорошей. Не знаю, почему ее закрыли. Может быть, политика вмешалась. Это была бы хорошая альтернатива «Союзу».

Дети разных народов

— У американцев, конечно, немножко другой юмор, другая культура питания. Наше попроще и понатуральнее, поэтому сначала наш контейнер съедаем, потом американский. Никто экипажи по психологической совместимости не готовит, это миф. Но мое дело — выполнять программу полета. В итоге мы очень близкие друзья — как дальние родственники. Хотя Джим Восс — морской пехотинец, Сюзен Хелмс — специалист по космическим вооружениям, дослужилась до генерала.

За неделю до полета на берегу океана собираются астронавты, их семьи, специалисты. И на этой вечеринке Сюзен Хелмс прочла молитву, мы положили руки на плечи друг другу.

Ты должен быть открыт, но очень щепетилен. Мы сразу решили: никакого резкого тона, если это не касается безопасности. Поэтому всем советую: постарайтесь контролировать себя в утренние часы, и тогда весь день пройдет нормально. На орбите одно из правил — не касаться религиозных тем, потому что это разделяет. В космосе даже в шахматы играть не рекомендуется — мы же все люди, возникает дух соперничества.

Моя книга — на 99% дневник. Впечатления, которые я записывал сначала для отчета о работе техники, потом для дочки, а на Земле наш соотечественник в Америке Игорь Савельев загорелся все это издать.

Признание Земле в любви

— Мне повезло: я 7 раз выходил в открытый космос, 6 раз на «Мире», 1 раз на МКС, там был самый короткий выход, 30–40 минут. Но мы перед ним впервые написали письма, треугольники, и бросили их в открытый космос. Я написал признательное письмо Земле в любви. Это настолько потрясающее зрелище, что полностью меняет человека. Ребята перед полетом говорили: не крути головой. А я не мог оторваться от иллюминатора. Такую красоту, как наша планета, могла сотворить только очень большая любовь. А количество звезд чуть побольше, Луна чуть поярче, но в целом все то же.

Удивительно, как организм адаптируется к невесомости, насколько человек быстро привыкает к ней. Поскольку ты не ходишь, не бегаешь, организм понимает: зачем тебе мышцы? А зачем тебе кости? Если не тренироваться, можно 30% кости потерять. После возвращения можно сломать шейку бедра. Поэтому мы дважды в день бегаем на дорожке, в притягивающем костюме. Никогда столько не бегал, по 5 км в день. За две недели до возвращения тренируемся в вакуумом костюме «Чибис» — мышцы, сосуды. По возвращении нас на руках выносят. Такое впечатление, что ступня круглая, не плоская. Устаешь быстро, хочется полежать. Сидеть не очень — мышцы на спине тают, копчик чувствуешь.

К телу надо очень внимательно относиться, это твой дом и часть твоей ответственности. Здесь запретных зон не должно быть. На «Мире» у нас даже сауна была, с горячим воздухом, и веник березовый, который мы замачивали. До 105 градусов нагревали, когда выходили на солнечную сторону — иначе падало напряжение, Земля беспокоилась, спрашивала: «Что у вас такое?» — «Баню греем!» У нас шампунь хороший, травяной. За полгода никакой перхоти.

Очень жесткий медицинский отбор — полгода лежишь в стационаре. Много нового для себя узнаешь… Врачи — консерваторы, им легче оставить человека на Земле. Зато когда ты летишь, то спокойно летишь и работаешь. Так что у меня разве какой насморк был от вентиляции. И чисто мое: выяснилось, что мой организм не принимает орешки кешью. Американцы привезли, мы ловили их ртом. И прошло какое–то время, чувствую буквально камень в животе, до холодного пота. Пришлось принять две таблетки активированного угля.

На корабле «Союз» первую ночь спал — просто ноги под резинку, чтобы не улететь. Очень устал. На станции наш спальный мешок очень похож на земной, внутри вкладыш, как простынка. Вставляешь перед сном беруши (на станции все время шум), и спишь. Вообще спится отлично. Валера Поляков, врач, сказал: невесомость лучшая постель, которую могла придумать природа.

Мне сверху видно все

— Самое лучшее время — это время без связи. Можно камеру в руки взять… А когда пролетаешь над Россией, то ЦУП сразу же вызывает. Они думают, что нам помогают. Там огромное количество работы, подчас рутинной, которую нам надо выполнять. Но все равно получаешь от нее колоссальное удовлетворение. На станции никто тебе не поможет. ЦУП может только на словах. Или видео прислать. Ты–то понимаешь, что это твоя ошибка. За тобой жизни людей и огромные деньги. Потому «Белое солнце пустыни» и смотрят перед полетом.

Специальная служба и у нас, и в Штатах следит за космическим мусором, начиная с размера теннисного шара, и если что–то приближается, мы меняем орбиту. Но рано или поздно, весь мусор спустится на 400 км, на околоземную систему, и что–то надо будет с этим делать.

В горах был ледник Медвежий, там была опасность схода лавины, а внизу лагерь афганских беженцев, 30–40 тысяч человек. И я две недели его мониторил, каждый день сбрасывал на Землю фотографии, так что было ощущение, что делал конкретное дело. А экипаж Калбертсон — Дежуров — Тюрин снял в сентябре 2001 года атаку на «Близнецы». Интернет там не такой, как на Земле, раз в сутки синхронизируется. Я не знаю никого, кто играет в космосе в компьютерные игры.

Мы в невесомости любую позу можем занять, поэтому объем увеличивается. Я сел раз на полочке на потолке, перевернувшись на 90 градусов, — и совершенно иная станция! Хотя вроде бы и цвета те же. Но это как человеку войти на голове в свою квартиру.

Юрий Онуфриенко вернулся с «Шаттла», мы встретили его из Америки в Шереметьево. Спрашиваю: ну как, соскучился по дому? «Назад хочу!» Подумают — ненормальный. Но это удивительная тяга.

БИОГРАФИЯ

Герой России Ю. В. Усачев родился в 1957 г. в Донецке Ростовской области, окончил МАИ, работал в НПО «Энергия» над одноименной ракетой. В отряде космонавтов с 1991 года. Полеты совершил в 1994, 1996, 2000 и 2001 годах. Женат, имеет дочь и внука. Хобби — фотография.