События

Почему нынешнее поколение в России считают потерянным, кто главный в обществе страны-соседки и что делать людям, которые хотят стать писателями? Об этом и многом другом откровенно рассказал российский поэт и публицист, главный редактор легендарного журнала «Юность» Валерий Дударев, побывавший в Беларуси по приглашению международного медиаклуба «Формат-А3».

— Валерий Федорович, во всех интервью вы подчеркиваете, что у каждого своя юность…

— Это, во-первых, девиз нашего журнала: «У каждой юности должна быть своя «Юность». У такого подхода есть право на существование, поскольку ныне, к сожалению, распалась связь времен. После 1991 года мы имеем совершенно другую реальность и структуру образования, когда в школах бывших стран Советского Союза изучают творчество разных писателей. Поэтому наша цель в издании сегодня — может, и не объединить людей, навязав какую-то идеологию, а показать через журнал, как живут люди не только в разных уголках России, но и в других постсоветских государствах.

Во-вторых, юность-то сейчас другая! Раньше на встречах с молодежью часто спрашивал, хотят ли они быть поколением пепси, которое в 1990-е ввел в оборот писатель Виктор Пелевин. Сегодня этот вопрос не актуален: этап любования западными псевдоценностями позади. Почему? Потому что нам представили эпоху потребления и хотели людей превратить в офисный планктон, который работает, чтобы тратить. Но вдруг что-то сломалось… На мой взгляд, человек создан думать, нельзя уничтожить мысль. Но есть новая трагедия — нынешнее поколение не может себя определить. Нет целостного понимания, по крайней мере в России. Вот в февральском номере «Юности» 17-летний автор Александра Луц пишет о потерянном поколении. Но сколько таких уже было! Может, это скорее растерянное поколение? (Смеется.) И все же приятно, что схема жизни в Беларуси, России и других странах пока не упростилась до уровня «работа — траты — продление рода — смерть».

— Россия — большая страна, и, пожалуй, в каждом ее уголке есть свое представление о писательском труде…

— Кто, вы думаете, сегодня в России главный человек? Писатель? Нет. Священнослужитель? Нет, хотя церковь занимает определенное место. Это чиновник! Такого количества служивых, которое мы имеем сегодня, наверное, не было никогда в России — ни в царской, ни в советской. Эти люди почему-то считают себя элитой. При чем тут литература? Потому что эти люди приходили в свое время к представителям литературных журналов с мнением, что «нет таких изданий в мире, значит, и нам не надо». На самом деле они есть и на Западе, просто представлены на уровне университетов, но не в этом суть. Думаю, просто хотели уничтожить человека думающего. Открою секрет: несколько лет назад один такой чиновник брал наш журнал в администрацию президента России и позже в частном разговоре признался: журнал слишком умный. А время сейчас, мол, клипового сознания, и не надо заставлять кого-то думать, достаточно картинок с подписью… Понимаете, сначала мы боролись с пришедшим из­вне журналом «Молоток», а теперь приходится сражаться во внутренней битве.

— То есть лучше пусть не трогают, чем помогают?

— Чиновники занимаются другим: создают своих писателей. А еще приходят удивительные письма… Из далекого провинциального городка папа 13-летней девочки как-то присылает ее стихи. Ребенку еще учиться и учиться! Но стоит приписка, что «произведение» глянул представитель президента РФ в регионе, переслал Путину, и тому тоже понравилось. И что, предполагается, что после этих слов я встану по струнке или застрелюсь, а мой заместитель это тут же напечатает?.. И такое письмо не одно, это тенденция! Получается, что чиновник берет на себя право диктовать нам условия.

— Прочитал, что вы не приветствуете спонсоров, потому что они не разбираются в литературе.

— Было много предложений от спонсоров, но все они хотели превратить журнал в подобие «Плейбоя». Но самое страшное, что, наигравшись, через два-три года издание закрыли бы. А так нельзя, ведь журнал — это часть литературного процесса.

— И часть вашей жизни. Честно говоря, ваши мысли совсем не похожи на то, что говорят с экранов телевизоров о духовных ценностях, расцвете литературы… Вы все-таки больше редактор или борец за право быть услышанным?

— Чем больше говорят, тем меньше читают. В России сейчас нужно вновь учить этому людей! Мы даже ввели в журнале рубрику «Ключи к чтению», чтобы объяснять произведения. Раньше этим занимались учителя в школах и преподаватели в вузах. Сейчас же все воспринимается на уровне темы, а чуть копнешь… Вот смотрите, Николай Гумилев написал стих «Жираф»: «Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд / И руки особенно тонки, колени обняв…». Что мы видим на уровне языка? Неправильность, которая при этом влияет на поэтику. Ведь всегда деепричастие присоединяется к глаголу как дополнительное действие, а здесь — к краткому прилагательному, что дает интересный эффект. Но об этом сегодня никто не говорит. Вроде по тому же телевизору говорят обо всем, а прислушаешься — одна пустота. Даже радио нынче умнее.

— Так все-таки вас слышат?

— В некоторых регионах, например в Республике Коми, мы добились проведения постоянных дней журнала «Юность». Не занудные лекции и семинары, как устраивают другие организации, где главное — отдохнуть у моря и разъехаться, а настоящие интересные встречи. В мае собираемся встретиться с учениками и студентами в школах и вузах этого региона.

— В разных интервью вы много рассуждаете на тему русского мира, и из ваших слов поэта он не выглядит враждебным. Не кажется ли, что чиновники в России сами закапывают распространение русского литературного языка?

— Совершенно правильно. Они заботятся о своих детях, и это нормально. Но не надо заниматься свинством. Пусть будет хотя бы конкуренция. Талантам надо помогать, и не стоит гробить те очаги, где может созреть писатель. Смотрю на музыкантов Владимира Спивакова, Дениса Мацуева — это голые вершины, у них нет опоры из молодых музыкантов. Так же и в писательстве. Если вокруг нашей великой литературы не будет хотя бы второстепенных, но современных писателей в хорошем смысле, литература рухнет. Чтобы этого не произошло, нужны студии, базы для творчества, в том числе в журналах, где через споры и критику возникнет новый писатель. Не получится создать хорошего автора по звонку из администрации в издательство!

Что касается вопроса распространения, то скажу так: я убеж­ден, что великую советскую литературу создал Сталин. Это факт. Да, он страшный человек, многих уничтожил. На повести Платонова «Впрок» написал рецензию: «Сволочь!» Но почему-то ведь не тронул автора. Загадка бытия. В той каше до сих пор не разобрались, но литература была. Еще пример. Однажды к Евтушенко родители подвели девочку лет одиннадцати, мол, пишет хорошо. А он повернулся к ней и грозно спросил: «А ты знаешь, что литература — кровавое дело?!» Ребенок упал в обморок. Но он был прав. Вспомните, что случилось с Никой Турбиной…

— Правильно понимаю, что литератор в наше время все-таки может состояться вопреки всему?

— Вопреки может, но это трудный путь. К тому же вся система пропаганды советует молодому человеку не идти в литературу. Многие, окончив Литинститут, уходят в бизнес. Понимаю, нужно кормить семью… По-хорошему одержимых творчеством — единицы, а наша задача дать шанс еще и обычным авторам. И все же понятие служения искусству в России все еще существует. Как есть и русский язык, который заставляет новых авторов появляться. Такой красоты, языковых форм, подачи и развития мысли через текст трудно найти в мире. Как бы ни относились к русскому миру, трудно отрицать, что на русском языке созданы великие произведения. Даже если нас всех не будет, наша литература останется. Единственное, чего жаль, что разрушилось единство литератур советских народов.

Валерий Дударев родился в Москве. Окончил филологический факультет педагогического института. Преподавал в школе и университете, сотрудничал со многими газетами и журналами. Сегодня он автор пяти поэтических сборников, лауреат литературных премий имени Александра Невского, Сергея Есенина и других. Стихи переводились на английский, болгарский, сербский, польский языки.