События

Полгода в космосе. Космонавт Александр Лазуткин рассказал, какие неожиданности подстерегают на орбите

Лилия Новицкая, Иван Гаврицкий, «Гродненская правда» Источник (ссылка откроется в новом окне)

Наблюдают ли инопланетяне за космической программой землян? Зачем космонавты, увидев в иллюминатор Италию, хватаются за географический атлас? Как тушили пожар на орбитальной станции «Мир»?

Герой России, летчик-космонавт Александр Лазуткин ответил на эти и другие вопросы участников международного медиаклуба «ФормАт 3». Встреча прошла в Гродно в кинотеатре «Красная звезда». Высшей российской награды Александр Иванович удостоен за мужество и героизм, проявленные во время длительного космического полета на орбитальном научно-исследовательском комплексе «Мир». За время существования этой станции на ней побывали 104 космонавта и астронавта из 12 стран. Всего здесь работали 28 экипажей, но ни одному из них не выпало столько испытаний, как экипажу, стартовавшему 10 февраля 1997 года. Вернулся на Землю бортинженер Александр Лазуткин 15 августа, проведя в космосе 184 дня и 22 часа.

Шел к мечте 20 лет

– Когда у меня спрашивают, мечтал ли я побывать в космосе, отвечаю вопросом: а кто из мальчишек в 60-х годах прошлого века не хотел стать космонавтом? – отмечает Александр Лазуткин. – А меня на это еще и сама дата рождения подталкивала.

Родился в Москве 30 октября 1957 года. Это год, давший старт в освоении космоса. Первый спутник в истории человечества вышел на околоземную орбиту 4 октября. Может, потому и свернул со спортивной стези на космическую. Я серьезно занимался спортивной гимнастикой и, как говорят, подавал большие надежды. Рад, что сегодня со своей супругой знакомлюсь с Гродно – родиной олимпийской чемпионки Ольги Корбут.

В 70-х годах, когда ваши земляки покоряли блистательными выступлениями весь мир, спортивная гимнастика была в СССР в фаворе, но я все же выбрал учебу в Московском авиационном институте. Окончив его, три года работал здесь же на кафедре, а потом сделал еще один шаг к воплощению своей мечты – стал инженером в НЛО «Энергия». Там занимался подготовкой космонавтов. И только в сентябре 1989 года получил разрешение главной медицинской комиссии на специальные тренировки. В отряд космонавтов меня зачислили в марте 1992 года – звание космонавта испытателя получил через два года. Непосредственно к полету начал готовиться в апреле 1995 года, а стартовал в космос в феврале 1997-го. Так что осознанно к исполнению своей мечты шел добрых два десятка лет.

Старт проще приземления

– Не знаю почему, но во время старта испытывал абсолютное спокойствие. И когда ехал к месту старта, и даже когда начался предстартовый отсчет. Лишь когда заработали двигатели и ракета перед взлетом качнулась, что-то, как говорится, екнуло. Но дальше уже не до эмоций, в дело вступает перегрузка. Она на старте где-то трехкратная, тебя просто вдавливает в кресло. Тяжело, но приятно, как будто проваливаешься в удобную кровать и тебя плавно охватывает одеяло. Кстати, приземление куда экстремальнее старта: при возвращении на Землю испытываешь перегрузки побольше. Когда она 5-кратная, мягко говоря, это создает серьезный дискомфорт. Но к этому готовы все космонавты, ведь на тренировках перегрузки доводились до 8 единиц. Был в истории отечественной космонавтики и уникальный, к счастью, единственный случай, когда при приземлении перегрузка достигла 20 единиц. Космонавты Макаров и Лазарев выдержали это испытание, все-таки запас прочности человеческого организма высок. Но тот же Макаров потом вспоминал, что он тогда не только не мог дышать, ему даже думать было больно.

Апеннинский сапог

– За время действия станции «Мир» на ней было проведено более 23 тысяч научных экспериментов, на Землю передано более 1,7 терабайта научной информации. Все это крайне важно для всего человечества, его научно-технического прогресса. Но, думаю, каждый, кто побывал на орбите, а таких людей на планете немногим больше полутысячи, скажет, что в космос стоит подниматься даже ради одного момента – увидеть нашу Землю. Она действительно красивая и притягательная. И все на ней четко повторяет контуры, которые каждый из нас видит на глобусе. Даже не верится, что люди смогли, не поднимаясь в космос, так картографировать нашу планету. Эта мысль приходила не только мне. Вы не поверите, и это не анекдот, но когда новичок, прибывший на «Мир», всматривается сверху на Землю и вдруг хватается за географические карты, которые всегда находятся у иллюминатора, старожилы знают – летим над Италией, все проверяют, правду ли нам говорили в школе, что Апеннинский полуостров по форме напоминает сапог.

Поражает в космосе и Солнце, вернее, тот черный-черный фон, на котором оно сияет. А еще невообразимое количество звезд по сравнению с тем, что мы видим на земном небе. Многое на орбите видишь с иного ракурса. На Земле, чтобы увидеть, как метеорит входит в атмосферу, нужно поднимать голову, на «Мире» эта же картинка открывалась нам внизу.

А еще, глядя на нашу Землю из космоса и оценивая, какой бескрайний простор ее окружает, начинаешь иначе относиться к жизни, корректировать шкалу ценностей. Ведь мы такая малая частичка Вселенной, нам нужно всем вместе в первую очередь заботиться о том, чтобы сохранить нашу планету.

Глаза в иллюминаторе

– Летающих тарелок или инопланетян, заглядывающих к нам в иллюминатор, за полгода, проведенных на станции, не видел. – А вот случай, когда пришлось столкнуться с чем-то необъяснимым, был. Перед своим полетом в одной из публикаций как-то наткнулся на откровение одного из космонавтов. Мол, когда он был на орбите, нередко возникало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. «Мало ли какие могут быть ощущения», – подумалось мне, и я об этой статье напрочь забыл. Вспомнил о ней у иллюминатора на «Мире», когда периферийным зрением заметил что-то. Поворачиваю туда глаза – пусто. Возвращаю взгляд на прежнее место, а сбоку – то же явление. Сами понимаете, боковое зрение четкой картинки не дает, но я попытался сосредоточиться и увидел два бесформенных сгустка, чем-то похожих на облачка. И облачка эти очень напоминали глаза, потому что в них теплилось нечто живое…
Игра воображения, оптический обман, подумалось мне, но внутренний холодок все-таки появился. Я так и не понял, что это было.

Первый полет

У пилотируемой космонавтики уже более чем полувековая история. Было бы странно, если бы за это время у нее не возникли свои традиции и не появились те же приметы. А традиции на то и традиции, чтобы их чтить. Понятно, что накануне полета нужно отвлечься от мыслей, снять напряжение. Для этого предлагают киносеанс. Вначале один экипаж выбрал «Белое солнце пустыни», слетал благополучно. Вслед за ним фильм посмотрел второй экипаж. И опять все прошло хорошо. Потом командир одного из экипажей ушел, не досмотрев ленту. И старт, и работа на орбите у этого экипажа шла в штатном режиме, но затем полет прервали из-за болезни командира и досрочно вернули всех на землю. Тогда и установилось среди космонавтов негласное правило: на сеансе должен присутствовать весь экипаж.

Навевает невесомость лень

– Не поверите, но самое трудное в космосе, заставить себя заниматься физическими упражнениями. Сам себе удивлялся, ведь с детства привык к серьезным нагрузкам, кто занимался спортивной гимнастикой, знает, какое это трудоемкое дело.

Разум тебе говорит – в невесомости мышцы деградируют очень быстро, без тренировок никак нельзя, а тело их абсолютно не хочет – оно без гравитации на станции в полнейшем комфорте. Приходилось проявлять характер, причем дважды в день, как и предписывал распорядок. Тренировались на беговой дорожке, буквально привязывая себя к ней.

Зато за экономию расходования воды космонавтов можно вносить в любую книгу рекордов. Когда рассказываю, что для полной водной процедуры мне хватало 250 миллилитров Н2О, многие, мягко говоря, считают это фантастикой. Но это действительно так. Помогали и специальные шампуни, но больше всего невесомость. Она заставляла работать буквально каждую капельку – куда ее на тело поместишь, там она и находится, а не скатывается, как на Земле.

Если очень ждать…
(рассказывает супруга Людмила Владимировна)

Когда Саша приступил к тренировкам в Звездном, я очень скоро поняла, что весь груз семейных забот ложится на меня. Он уезжал на всю неделю и проводил дома только выходные.

Конечно, хотелось дать ему возможность отдохнуть. И мы не грузили его проблемами. В числе первых я села за руль, поменяла работу в «ящике», рабочий день строго с 9 до 18 часов. Нужно было растить двоих дочерей. Помню, приезжаю за старшей в школу, а мне говорят: «Ее нет, она потерялась в метро». И я мчусь по Москве в поисках дочки, а младшая в это время сидит одна с воспитательницей в группе детсада и ждет «потерявшуюся» маму.

Так вышло, что первый сеанс связи экипажа с семьями нам организовали только через четыре месяца полета. Первым общался с женой командир, а Саша был на заднем плане. А я смотрела на него неотрывно и не могла дождаться, когда услышу его голос. Хотя ничего личного не скажешь в присутствии множества людей, но это общение было очень важно.

Полгода ожидания дались непросто. О многих новостях с орбиты я узнавала из средств массовой информации. Так, например, сидя на работе, услышала по радио о том, что на «Мире» случился пожар.

Встретиться с Сашей нам разрешили назавтра после приземления, когда их уже доставили в Звездный. Два года он восстанавливался после длительного полета. А после готовился ко второму, но здоровье, увы, не позволило.

Ваш комментарий

Чтобы оставить комментарий

войдите через свой аккаунт в соцсети:

... или заполните форму:

Ваше имя:*

Ваш адрес электронной почты (на сайте опубликован не будет):

Ссылка на сайт:

Ваш комментарий:*


Александр Лазуткин

Во вступительном слове Александр Лазуткин признался в том, что у него в жизни было три цели: увидеть землю со стороны, полетать в невесомости и встретиться с инопланетянами. «Я и так знал, что…… →

Фото
Видео
Статьи