События

Чего ждать от скорой встречи Трампа и Путина, есть ли будущее у Евразийского экономического союза и каково место Беларуси в нем, рассказал известный российский экономист и публицист Михаил Хазин, побывавший в Минске по приглашению международного медиаклуба «Формат-А3»

Трамп и русские пенсии

— Михаил Леонидович, судя по вашим последним высказываниям, вам трудно определиться, что важнее: пенсионная реформа в России или все-таки встреча Путина и Трампа?

— Обе истории — некоторые симптомы происходящих глобальных изменений. Со стратегической точки зрения куда более важной является встреча мировых лидеров. Хотя и так понятно, о чем там будет идти речь и о чем могут договориться. Это завершающий этап для начала стратегического сотрудничества по линии Си Цзиньпин — Путин — Трамп. Мне уже очевидно, что к этому тройственному союзу примкнут некоторые люди, почти наверняка Синдзо Абэ (премьер-министр Японии. — Прим. авт.). Евросоюз какое-то время еще будет сопротивляться этому, но, скорее всего, недолго. Трамп принял окончательное решение, что ВТО надо убирать. А если эту структуру убирают, то у финансистов нет никаких глобальных шансов выиграть эту игру.

Что касается пенсионной реформы, то это такое демонстративное влезание в прерогативы президента, с нарушением конституции и так далее. И вне всякого сомнения планируемая реформа требует очень серьезных мер со стороны Путина. Почти убежден, что ответ правительству будет и, скорее всего, очень жесткий.

— В Беларуси пенсионная реформа уже состоялась.

— Только в Беларуси реформа прошла один раз, и все понимали: то, что будет сказано, то и будет исполняться. В России такая реформа уже шестая. Каждая следующая отменяет предыдущую. При этом все понимают, что обещания правительство не выполнит. В этом и есть принципиальная разница.

Американским курсом

— Формат встречи с белорусской общественностью предполагал обсуждение трампономики. Неужели так интересно наблюдать за президентом США?

— Трампономика — это попытка возврата экономики США в конец XIX — начало XX века. В сегодняшней ситуации этот проект неосуществим, поэтому я считаю, что стратегически Трамп его не реализует. Но тактически он дает локальные эффекты для США и позволит разрушить либеральный консенсус и справиться с врагами.

— И все же основная цель — улучшить свою внутреннюю экономику, невзирая на крах мировой?

— Он же этого и не скрывал. Я давно не встречал американского президента, который так четко и внятно гнет свою линию. Только есть небольшая разница — часть поддержки своей промышленности он озвучивает явно, а часть, касающуюся развала мировой долларовой системы, не озвучивает. Но безусловно предполагает. А поскольку лидеры этой системы — его враги, то они и пытаются уже полтора года его истребить. То есть тоже понимают.

— Раньше за Америкой всегда шла политика, теперь — экономика. Надолго ли?

— Та конструкция, которую строи­ли финансисты, предполагала очень мощный уклон в идеологическую сферу. Через нее получали контроль над реальным сектором экономики. У Трампа проще — контроль через торговый баланс. Вы продаете нам больше, чем мы вам? Тогда повышаем пошлины.

— Вы рассказывали аудитории про стремление постсоветского пространства к капитализму. А в это же время последние лет тридцать, по вашим словам, Запад укреплял государственное влияние на свои предприятия.

— Дело в том, что мы здесь пытались построить из социализма сразу либеральную экономику, причем в формате сырьевого придатка либерального экономического мира. Тот же Трамп сейчас пытается вернуть капиталистическую модель, поднять не финансы, а промышленность. Мое мнение — быстро, а может (и вообще!), это не получится.

Фантомная эра

— В одном из эфиров радио «Говорит Москва» вы задали вопрос аудитории, стал ли за последние годы статус России крепче на мировой арене. А сами как считаете?

— Стал сильно выше. Люди в мире давно поняли, что мы находимся в безвыходной ситуации — финансовый капитализм закончился. Альтернативы? На­цио­нализм, которого все очень боятся. Религиозный фундаментализм, которого боятся еще больше. А еще коммунизм. При этом все понимают, что стиля 30-х годов прошлого века не будет, но сама идея справедливости лезет очень сильно. И вот начинают вспоминать: как же было хорошо, когда было две системы, которые для того, чтобы соревноваться друг с другом, поддерживали людей. Как только исчез СССР, финансисты перестали поддерживать население, и уровень жизни пошел вниз. Понимаете, авторитет России связан с фантомным образом Советского Союза. И чем сильнее Россия будет себя вести так, как вел бы себя СССР (не то, как вел, а как, подчеркиваю, казалось людям в мире), то статус будет только расти. Путин частично это делает. Он жестко, не строя из себя злобного вождя, но четко объясняет свою позицию. Люди это видят, и им это нравится.

— Есть ли в таком проекте фантома СССР роль для ЕЭС?

— На мой взгляд, ЕЭС и есть ­СССР. Я наблюдаю за этим проектом, думаю, сейчас он активизируется, в сообщество начнут приходить страны, которые никогда не были в составе СССР. Прежде всего Турция и Япония. И это будет очень интересно.

— В беседе со мной один эксперт отмечал, что для нашего экономического союза не хватает примерно 70 млн человек, чтобы закрутился на всю катушку экономический двигатель.

— В современной экономике для нормального функционирования нужно примерно 500 млн человек одинакового уровня потребления. В Советском Союзе было всего 280 млн. И еще миллионов 100 было в Восточной Европе. Но тогда не существовала такая система разделения труда, как нужно сейчас. Кроме того, ­СССР технологически отставал от США, и отставание нарастало с конца 70-х годов прошлого века. При этом вещи, дорогие в Штатах, — образование, медицина, у нас были бесплатные. Инфраструктура эта, конечно, ныне разрушена… Но вернемся к современным подсчетам. Россия — плюс-минус 150 млн человек, средняя Азия — еще 40 млн, Япония — 135 млн, Турция — 80 млн. Конечно, еще 10 млн белорусов.

— Место Беларуси во всей описанной вами истории будет потребительским или управленческим?

— У Беларуси несколько преимуществ, но и слабости тоже присутствуют. Одна из них — не так много жителей. А сила вашей страны в том, что это, пожалуй, единственный на сегодня регион в мире, за исключением, может, Германии и Японии, где осталась система профессионально-технического образования. И Беларусь станет для Евразийского союза образовательным хабом, куда будут приезжать учиться миллионы людей. Эту тему и надо развивать как экспортный продукт. Это будет прорыв. И если его не сделать, то жить будет вполне удобно, но скучно.

Михаил Хазин родился в 1962 году. Окончил механико-математический факультет МГУ. Трудился в Рабочем центре экономических реформ при правительстве Российской Федерации, руководил департаментом кредитной политики Минэкономики России, был заместителем начальника Экономического управления президента России. Сегодня — руководитель компании экспертного консультирования «Неокон».