События

Сергея Урсуляка знают, в основном, как режиссёра телевизионного сериала "Ликвидация" (2007). Приключения и жизненные драмы преступного мира в послевоенной Одессе привлекли внимание огромной аудитории. До сих пор этот фильм является гордостью Одессы. Однако, фильмография режиссёра куда как богаче. В кино он дебютировал с лентой "Русский регтайм"( 1993), сразу же обратившим на себя внимание критиков и получившим множество призов. Последовавшие за ним "Летние люди (1995)" по пьесе М. Горького "Дачники", "Сочинение ко Дню Победы» (1998), "Долгое прощание"(2004) по повести Ю. Трифонова и другие художественные фильмы тоже были благосклонно оценены. В последнее десятилетие режиссер снимает телевизионные сериалы, сыскавшие огромное внимание. Это экранизации эпопеи М. Шолохова "Тихий Дон" (2015), романа В. Гроссмана "Жизнь и судьба" (2012), сериал "Исаев" (2009) о молодости популярного разведчика Штирлица. Новая его работа – сериал "Ненастье" (2018) по мотивам повести А. Иванова, построена на жизненных драмах воевавших в Афганистане.

- В этот раз Вы недолго гостите в Литве, но думаю, что воспоминаний, творческих связей с нашей страной имеете больше?

- Это удивительные воспоминания. Первый раз здесь оказался 33 года назад, молодым актёром. Весь месяц гастролировали в Вильнюсе и Клайпеде с театром Аркадия Райкина "Сатирикон". Ещё, в нулевых годах, был такой молниеносный визит одного дня, показывал свой фильм. Сейчас снова в Вильнюсе на три дня. Город очень поменялся. Не в том смысле, что одни строения заменили другими. Нет, он красиво реставрирован и удивительно выглядит в таком белом рождественском снегу. Очень приятные ощущения.

- Вчера встречались со зрителями. Какие темы и какие вопросы наиболее интересовали собравшихся?

- Аудитория была обширная и очень благосклонная. Разговаривали о кино, о жизни. Зрители были примерно моего возраста или несколько моложе, всех интересовал вопрос связи поколений, связи времён, нашей прошлой жизни с современностью. Вызывает беспокойство ощущение разрыва между прошлым и сегодняшним. Думаю, это основная, всех волнующая проблема. Жизнь меняется, а мы не всегда успеваем за ней.

- В сущности, об этом же все, ну или почти все Ваши фильмы. Они рассказывают о связи истории с современностью. Погружаетесь в историю, чтобы говорить о сегодняшнем.

- Во всяком случае, я стараюсь, чтобы так было.

- Почему выбираете именно это – говорить о современном, погрузившись в историю?

- Современность меняется очень быстро. Пока создаёшь фильм, актуальность теряется. К тому же, мне кажется, что история развивается циклично, многое повторяется. Может и не дословно, но повторяется. С другой стороны, существуют вечные ценности и устои, независящие от времени, всегда важные и актуальные. Поэтому рассказываю об этом.

- Как собираете материалы для своих фильмов?

- По-разному.

- Как возникла идея обратиться, скажем, к послевоенной Одессе в "Ликвидации"?

- "Ликвидацию" мне предложили. Принесли сценарий, который тогда не был похож на то, что позже сняли. Но там была Одесса, был только ей присущий юмор, было обычное изложение событий. Прочёл сценарий наскоро, но он мне понравился, подумал, что можно было бы за это взяться. Позже начались всяческие перипетии, сценарий перешёл к другой компании и т.п. В конце концов сложилось так, что за него взялся я, но мы переписали сценарий, поменяли его процентов на восемьдесят. И вышло, что вышло. Хотя этот фильм не был моей собственной задумкой, превратил его в свой, сделал так, чтобы стал моим. Так почти всегда происходит.

- А почему выбрали экранизацию Шолохова "Тихий Дон"?

- Я предложил ставить "Тихий Дон", поскольку это прежде всего великая литература, которая должна быть экранизирована каждые десять или пятнадцать лет.

- И каждый раз должна быть своя экранизация этого произведения?

- Да, именно. Каждое поколение должно иметь свой "Тихий Дон". Роман раскрывает определённые существенные вещи о нашей национальной душе, наше представление о добре и зле. Он рассказывает о таких переломных моментах, которые всё повторяются в нашей истории. Мне показалось, что в то время, когда общество так разделено, когда так высок уровень агрессии, большая вероятность трагических событий, очень важно показать, к чему всё это приводит. Как сложно создать счастье и как легко уничтожить. Мне показалось, что важно об этом говорить. Вряд ли что-либо остановил, но, как говорится, моё дело предупредить, дальше судите сами.

- А как в Вашей фильмографии оказалась "Жизнь и судьба" Гроссмана?

- И это тоже была не моя идея. Телевизионный канал мне предложил экранизировать роман. Сначала решительно отказался, поскольку казалось, что разговоры об ужасах сталинизма уже всех утомили. Но затем еще раз перечитал роман, перечитал сценарий Эдуарда Володарского, пообщался с автором сценария и понял, что меня с этим романом многое связывает. Многое связано с жизнью моей семьи, много того, что в прямом или переносном смысле можно сказать и о нашем времени. Что человек имеет свободу совести, что имеет право быть счастливым, жить, как он хочет и т.д. Подумал, что это актуально. Нужно было многое сокращать, ведь весь роман в сериал влезть не мог. Работал с огромным удовольствием. Ну, неправду говорю, работал без удовольствия, но…

- … вспоминаете сейчас с удовольствием.

- Да, точно (смеётся).

- Берётесь за такие большие проекты. Руководствуясь какими критериями отбирается то, что будет необходимо фильму?

- Во-первых, нужно отсечь всё ненужное. К примеру, снимая "Тихий Дон" понял, что по разным причинам не смогу экранизировать всю книгу, там есть Петроград, большие массовые сцены и т.п. Тогда решил, что в книге мне важен процесс разрушения семейной жизни. Малой семьи и семьи в широком смысле. Точнее, разрушение привычного образа жизни. Нельзя силой вручить всем счастье, которое не является счастьем. Поэтому ограничился этой темой и отсёк то, что из-за финансовых, организационных ограничений не мог охватить. Пытался сделать, чтобы сценарий был бы интенсивным, не размытым. Потом с различными командами производства фильма ждёт долгий, более полугода длящийся подготовительный период. Прорабатываешь каждую деталь сценария, проверяешь, какие будут лошади, какие сабли, какие кокарды, где всё это найти, как привезти, где снимать… Производство большого объема опасно тем, что улаживая мелкие хозяйственные дела, можно забыть идею, которая побудила к съемкам. Итак, самое важное в работе режиссёра – не забыть, о чём снимаешь, так как ежедневно множество проблем требуют решения, скажем, где взять сено или быков, которые не хотят идти в упряжке…

Среди всего этого сохранить мысль, что рассказываешь об вечных ценностях, очень сложно.

- Большинство Ваших фильмов являются экранизациями. Почему выбираете не оригинальный сценарий, а переносите на экран уже написанные книги?

- В детстве и юности много читал, рос читающим мальчиком. Книга для меня много значит, во всяком случае, значила. Люблю литературу и не считаю, что чего-то нельзя или не имеет смысла экранизировать. Когда-то пробовал сам писать сценарии, но мне этот путь показался не совсем правильным. Когда сам пишу и снимаю фильм, потом уже на съёмочной площадке нечего делать. Теперь читаю намного меньше. Читаю в основном то, что необходимо для работы. Но это нормально. Что-то внутри гаснет с годами, уже не с таким энтузиазмом берёшься за новые книги. Это ещё зависит и от багажа – что накопил в молодости, тем и живёшь.

- Говорите, уже не так интересно читать. А смотреть фильмы?

- Труднее, но заставляю себя, ведь нужно посмотреть. Довольно быстро понимаю, как это сделано и стоит ли смотреть дальше, или нет. Или просто смотреть что-либо, чтобы расслабиться, когда следишь за линией сюжета, что будет дальше и чем закончится. Интересно тогда, когда в фильме чувствуется неожиданный, необычный взгляд. Что-то должно быть сделано не так, как ты представляешь. И таких находок, которые были, когда смотришь, скажем, фильмы Федерико Феллини, которые подействовали так, что их помнишь всю жизнь, сейчас встречаешь очень редко. Мы меньше удивляемся, поскольку уже много видели.

- Но и кино сильно поменялось. Имею в виду не только фильмы, но всю систему финансирования, производства, проката. Могли бы в современных условиях творить, скажем, Ингмар Бергман или Райнер Вернер Фасбиндер?

- Конечно же, нет. Кинематограф стал более технологичным и гораздо более развлекательным. Он стал как бы продолжением телевизионных шоу. Изменилась и аудитория, её интересы. Когда-то Феллини правильно сказал: "Мой зритель умер". Кино больше не является территорией для серьёзного разговора, когда зрители воспринимают кино не только как движущийся объект, но понимают, что изображение, звук, цвет являются сложным произведением искусства. Это сложно понять, когда смотришь с экрана мобильного телефона в метро. Такие вещи при таком беглом просмотре не осознаются. В лучшем случае поймёшь, кто кого любил, и кто кого убил. Просмотр в кинозале, подняв глаза к экрану, уходит. Этому можно сопротивляться, можно с этим мириться. Я неспособен мириться, поэтому сопротивляюсь. Не с оружием в руках, но стараясь создавать что-то такое, что не очень похоже на "кинопродукт быстрого питания". Именно потому и делаю многосерийные фильмы для телевидения, которые, может, ещё побуждают аудиторию смотреть, сосредоточиться. Хотя всё же… Все при просмотре телевизора идут чаёк заварить…

- Какие тенденции замечаете в современном российском кино?

- Четыре года назад, закончив "Тихий Дон" и планируя "Ненастье", имел много свободного времени, ездил по фестивалям и видал множество фильмов. Это было жутко. Я даже что-то про это говорил, давал критичные интервью. Но за последние несколько лет мне показалось, что появились фильмы, которые хоть и предназначены для массовой аудитории, являются очень хорошими, за них не стыдно. К примеру "Движение вверх" (2017) Антона Мегердичева о баскетболистах на Олимпиаде 1972-го года. Стали появляться и скромные, недорогие фильмы, но они сняты с пониманием языка кино, имея ощущение кино.

Также заметил окончание общей мировой тенденции на общественный отказ на киноленты. Вновь чувствуется внимание к ней. Это тоже свидетельствует, что технологичность в кино несколько отодвигается, возвращается осознание кино как процесса, тайны, которую нельзя потрогать. Меня это радует. Может это снова цикличность истории? Понятно, всё будет по-другому, но возможно тот самый росток, если его не обломать, во что-нибудь вырастет: почувствовать удовольствие от того, что сделано, не торопясь, отшлифовывая каждую деталь… Мне кажется, что такой слой, хоть и очень узкий, в кино появляется.

- Ваши фильмы отличает отличная актёрская работа. Запоминаются даже небольшие роли, они ни сколько не менее важны, чем основные. Часто все они и складываются в коллективный портрет времени.

- Ощущение честности или нечестности часто появляется не от исполнителей главных ролей, а от окружения, "правдивых" ролей второго и даже третьего плана. Имею много времени на подготовку, и это даёт возможность всё досконально продумать. Мне нравится выбирать актёров – никогда не оставляю это на последнюю минуту. Кажется, всё ещё умею различать хороших актёров и плохих, точнее, подходящих определённой роли и конкретному фильму.

Оттого при просмотре и создаётся впечатление, что все они хороши и хорошо играют. Если даже актёру с ограниченными возможностями дать подходящее задание, использовать его в надлежащем контексте, он будет выглядеть очень убедительно, даже не являясь большим мастером. А если ещё и главные роли исполняют очень хорошие актёры, то они точно сыграют так, как нужно.

- Снова вспоминаю Бергмана, который никогда не кричал на актёров, вёл себя с ними уважительно.

- Полностью с ним согласен. Я поднимаю голос только в исключительных и очень редких случаях. Но Бергман не работал с российскими актёрами. Он не знал, что означает, когда актёр приходит «после вчерашнего». Так бывает редко, но иногда актёру необходимо напомнить, кто он такой и чем занимается. По сути, мои отношения с актёрами очень хорошие. Я их люблю, понимаю, у меня актёрская семья – и жена, и обе дочери являются актрисами.

- Вы всегда работаете с очень хорошими кинокомпозиторами, фильмы получают награды за музыкальное оформление.

- Очень нравится хорошая музыка в кино. Музыка мне помогает создать контекст. В моих фильмах её, может, даже и слишком много. Пытаюсь с этим бороться. В "Ненастье"0 даже говорил, что композитора не нужно, будут только звуки времени, доносящиеся из радиоприёмников и телевизоров. Всё закончилось как всегда… Музыки снова много. Звучит музыка Эдуарда Артемьева, с которым хотел работать уже очень давно, но всё не получалось. Стараюсь работать с теми композиторами, которые умеют создать мелодию. Мне нравится, когда есть тема, мелодия, а не только набор беспорядочных звуков или минимальная музыка на основе четырёх нот, создающая звуковой фон. Мне нравится так, как в старом кино – красивая запоминающаяся мелодия, становящаяся визитной карточкой фильма. Поэтому работаю с композиторами, имеющими хорошее классическое образование.

- Что думаете о мировой тенденции, когда всё больше известных режиссёров берутся за сериалы, когда сериалы приобретают всё большее значение?

- Не думаю, что пытаюсь попасть в мировую тенденцию. Просто шёл туда, где мне в тот момент было интересно. И когда появляется результат твоей работы, который смотрят 20 миллионов человек, это, конечно, совершенно другой эффект. Это не приравнять к фильму, который ездит по фестивалям, пускай и успешно, получая премии, призы, но его увидит небольшой кружок киноспециалистов. Когда фильм достигает огромной аудитории, когда становится фактом жизни огромной страны, хоть и на неделю или месяц, это даёт совсем другое ощущение от своей работы.

С другой стороны, если задуманный фильм повествует о долгой и сложной человеческой судьбе, его очень трудно уместить в полуторачасовую ленту. Формат сериала, романа позволяет подробно рассказать о человеческой жизни. Это тоже важно. Сейчас превалирует такая спешка, рассказывая истории на большом экране, желание всё быстро и ясно изложить. В сериале, как и в романе, можешь позволить себе долгое подробно изложение событий. Тогда появляется и полноценная актёрская работа, позволяющая прожить большую часть чьей-либо жизни. И ещё - не снимаю сериалы по иным принципам, чем кино. Не сокращаю ни подготовительного этапа, ни времени съемок. Делаем всё долго, просто потом "режем" на отдельные серии.

- Чем сейчас занимаетесь?

- Сижу в Вильнюсе и рассказываю о себе… Сейчас свободный период, только месяц назад окончательно сдал "Ненастье". Следовательно, теперь отпуск, который провожу присматриваясь, читая, медленно обдумывая, что делать дальше. Когда деньги начнут таять – этот процесс ускорится. А когда закончатся – и совсем быстро определюсь.