События

Ирина Павлова слывет кинокритиком «неудобным» – строгим и взыскательным. К ее мнению прислушиваются и с ее взглядами считаются.

Будущие звезды экрана по ее книгам и многочисленным статьям изучают теорию кино, историю современного кинематографа, осваивают основы актерского мастерства. У нее более 14 тысяч подписчиков на Фейс-буке, и все ее посты остроумны, лаконичны, интересны. С художественным руководителем российских программ Московского международного кинофестиваля, одним из самых известных киноведов России сценаристом Ириной Павловой говорим о территории кино, месте, где мы все, зрители разных стран и народов, переживаем разнообразную гамму чувств, плача, смеясь, любя и ненавидя… Исповедоваться

Сегодня культура пода-ется к обеду, а она для этого не предназначена. Она к уму. К сердцу. К воспитанию. К глазам. Она, если угодно, всегда учила любить и ненавидеть. Строить взаимоотношения. Учила прощать. Она не была религией и не требовала от нас исповеди. Но мы ей, среди всего прочего, исповедовались. В обществе катастрофически падает роль художника, учителя, врача. Все становится услугой. И журналистская работа в том числе. Мы все становимся официантами, господа. У нас есть один-единственный способ этому сопротивляться – отказаться это делать. Не быть обслугой, не быть лакеями.

Запрещать

В свое время очень много картин клали на полку. «Полочники» для нас считались героями, потому что наша тогдашняя интеллигенция была уверена, что фильмы легли туда за антисоветчину. А мы все тогда выступали в своем роде диссидентами: сидели по кухням и рассуждали о вольностях, имея в каждом кармане по фиге. Потом наступила перестройка, и эти запретные фильмы вышли в прокат. Да, были среди них шедевры, но в основной своей массе – просто полный отстой, именно потому они и лежали на полке.

Поддаваться

Чтобы увидеть на экране шедевр, режиссер должен относиться к кино как к храму. Таких мастеров мы встречали в прошлом веке. Деньги, кассовые сборы и собственные амбиции в то время тоже были важны. Однако на первом месте стояла сверхзадача – сделать картину, от которой мурашки пробегают по коже и ком к горлу подкатывает. Добьемся подобной степени откровенности, перестанем играть со зрителем в поддавки, поговорим о том, что самих по-настоящему волнует, заставляет плакать и смеяться, и люди снова ощутят магию великого кино.

Раздваиваться

В мировом искусстве происходит борьба толерантности со здравым смыслом. Сейчас на «Оскар» главными претендентами были «Зеленая книга» и «Фаворитка». В первой картине по сюжету умный, добрый, интеллигентный негр-гомосексуалист учит уму-разуму не очень грамотного и не очень хорошего белого, и тот наконец понимает, где правда и добро. Вопрос не в том, что главный герой негр и гомосексуалист, а в том, что за подобный тренд, а не за художественные достоинства картины начинают давать призы!

Кинофильм «Фаворитка» – это блистательная фактура, костюмы, чувство стиля и гармонии, прекрасный литературный и монтажный ритм, замечательные актерские работы. Но она у меня вызывает раздражение на грани бешенства. Потому что все эти художественные достоинства картины, на мой взгляд, направлены на абсолютно ложную и оскорбительную смысловую цель. Я раздваиваюсь – и как профессионал, и как зритель. Ведь это злобное бабье ненавистническое кино. Кино о том, что женщины должны доминировать, уничтожать… Нашумевшая история Харви Вайнштейна живет, процветает и даже становится теперь доминантной в культуре. Фильмы на самые разные темы имеют право на существование, но сегодня сталкиваемся с ситуацией, когда культура по чьей-то злой задумке начинает промывать наши мозги.

Обезумевать

Будто с писаной торбой, носятся сейчас с долгоиграющим проектом «Дау» режиссера Ильи Хржановского. Фильм, как изначально заявлялось, – о великом физике Льве Ландау. Я не ездила в Париж смотреть картину, и трудно давать расширенную рецензию, но знаю подробности создания проекта: нанималась армия актеров, одевались в советскую одежду, за ними в закрытом пространстве следил «гэбэ»... Людей дрессировали, как белых мышей, и они превращались в предателей, подонков, трусов. Они ходили в сортир, спаривались, как животные, перед телекамерой, наблюдавшей за ними 24 часа в сутки. Отсняли 700 часов материала, бюджет картины, по прикидкам, около 70 миллионов долларов! Даже если предположить, что в результате получился шедевр, то это стоило того? Для чего несколько десятков живых людей были превращены в скотов? А тогда чем это отличается от нацистского концлагеря? Все ли средства хороши для того, чтобы создать произведение искусства?

Стесняться

Кино, как говорила Фаина Раневская, – это плевок в вечность. Я очень любила немое кино и даже диплом писала по этой теме. Включаю экран, а предо мной сидят две дурочки в платочках в фильме «Рыбоконсервный завод в Астрахани». Эти девчонки только что потрошили рыбу, вынимали потроха, а потом пошли полоскать руки в воде. Операторщик их снимает: они застеснялись, заулыбались и тут же прикрыли платочками лица. Потому что неприлично тогда было при мужчинах смеяться… У меня от счастья сердце разорвалось! Их уже сто лет на свете нет, а они все еще с пленки платочками прикрываются. Вот что такое кино! Это на века! Цифровые носители гибнут, а пленка нет! Горюю, что она постепенно уходит от нас.

Бояться

Мы живем в эпоху упрощения, которое наводит на очень печальные размышления. В обществе происходит массовое оглупление, причем не только молодежи. Часто, обращаясь к юным сердцам, говорю: «Учитесь быть собой, не зависеть от количества лайков! Не привыкайте обмениваться впечатлениями лишь при помощи одних только смайликов! Я сама была молодой и понимаю, как трудно и страшно порой плыть против течения, выражать мнение, отличное от большинства твоих сверстников. Ты будешь битым и, возможно, наживешь себе немало врагов. Но только так можно найти себя и понять, что на самом деле значишь и что сумеешь сделать в этом мире.