События

Почему договор о ненападении, подписанный 80 лет назад между Советским Союзом и Германией, одни называют дипломатической победой, а другие – сделкой с дьяволом? Каковы последствия советско-германского договора, вошедшего в историю под названием пакт Молотова-Риббентропа, и какую роль в этом сыграли западные страны? Поговорим об этом с известным российским историком, директором фонда «Историческая память» Александром Дюковым.

– Вы являетесь автором книги «Пакт Молотова-Риббентропа в вопросах и ответах», где содержится немало интересной информации об этом историческом документе. Расскажите о событиях 23 августа 1939 года, повлиявших на мировую политическую конфигурацию.

– 23 августа 1939 года министр иностранных дел Германии Риббентроп и несколько сопровождавших его лиц прибыли в Кремль. В отличие от других представителей иностранных государств, их не принимали в Георгиевском зале, а провели по коридорам в небольшой узкий кабинет, в котором находились Сталин и нарком иностранных дел СССР Молотов. Спустя несколько часов, ночью 24 августа, Риббентроп вышел оттуда вместе с подписанным советско-германским договором о ненападении. В этот же день текст договора был опубликован в советских газетах. Сегодня пакт Молотова-Риббентропа некоторые называют зловещим сговором двух тоталитарных режимов, который разделил Европу, уничтожил Польшу и лишил независимости прибалтийские государства. Предлагают даже отсчитывать начало Второй мировой войны именно от даты подписания советско-германского договора. Полагаю, что трагические события 80-летней давности необходимо как можно тщательнее изучать, соблюдая при этом элементарные принципы научного исследования и не вырывая действия Советского Союза на международной арене из исторического и политического контекста. К тому же использовать формулировки современного международного права для оценки действий СССР в 1930–1940‑х годах столь же абсурдно, как и для оценки аннексии Техаса Соединенными Штатами. Пожалуй, некорректно осуждать советские акции, закрывая глаза на аналогичные действия США, Великобритании и Франции.

– Да и отношение к советско-германскому договору меняются со временем даже в границах одной страны...

– Безусловно, скажем, в 1989 году Съезд народных депутатов СССР осудил его как закулисные переговоры, не отвечавшие ленинским принципам международной политики. А в последнее время в публикациях российских СМИ события 80-летней давности оценивают совсем по-другому. Говорят об успехе советской дипломатии, о том, что эти соглашения были неизбежностью и, возможно, полезными действиями для СССР.

– Обычному человеку можно понять, что было на самом деле, поднявшись над идеологическими и национальными соображениями?

– Я – историк-архивист. Поэтому для меня прежде всего важна источниковая база, на основе которой можно делать выводы. Трактовки, оценки – вещи вторичные. Относительно событий 1939 года мы сейчас знаем на порядок больше, чем знали, допустим, в 1989-м. За последние десять лет в России реализовано несколько проектов по обнародованию советских документов 1939-го года. Опубликованы так называемые тематические папки Политбюро, документы, которые создавались в процессе текущей деятельности и которые лежали на столе у Сталина и членов Политбюро при принятии решений. Рассекречены и опубликованы документы Наркомата иностранных дел, сообщения советских полпредов из различных стран, отдельные документы советской, иностранной внешней и военной разведок и многое другое.

Кто стремился к заключению советско-германских договоренностей – Берлин или Москва? Гитлер или Сталин? Какие опасения испытывали в Кремле относительно германской экспансионистской политики? Пытался ли Советский Союз договориться с Францией и Англией о создании антигитлеровской коалиции? Или это была просто маскировка других планов? Кто в итоге получил от этого соглашения больше выгоды? СССР или Германия? Для ответа на эти вопросы теперь существует качественная документальная база.

– Как вы полагаете, была ли целью этих соглашений экспансия?

– Я в этом сомневаюсь. Если посмотрим на хронологию советских действий на внешнеполитической арене в условиях кризиса 1938–1939 годов, увидим, что заключение договора с Берлином стало планом «Б», который реализовали лишь в последний момент. До этого вся дипломатическая деятельность Советского Союза на международной арене была направлена на реализацию плана «А», предполагавшего соглашение с западными странами, прежде всего с Англией и Францией. Так планировалось остановить германскую экспансионистскую политику. Это стремление закреплено документально: существует ряд советских предложений, которые передавались и английским, и французским властям весной 1939 года о заключении конкретных соглашений. Американский историк Стивен Коткин написал потрясающую биографию Сталина в трех томах. Он задает в своем серьезном труде правильный вопрос: если СССР весной 1939 года не хотел заключения соглашения с Англией и Францией, то почему же именно Советский Союз стал единственной из сторон переговоров, который сформулировал свои предложения в письменном виде? Для меня очевидно, что именно Советский Союз в 30-е годы выступал наиболее последовательным противником экспансионистских и реваншистских планов нацистской Германии.

На сайте выставки Федерального агентства новостей есть чрезвычайно интересные экспонаты, один из которых – документ, датируемый началом июня 1939 года. Теперь любой из нас может увидеть, как мог выглядеть дополнительный секретный протокол, если бы договор был бы заключен не с Германией, а с Англией и Францией.
В процессе переговоров о заключении советско-англо-французского соглашения советская сторона подготовила к этому проекту и секретный протокол, где оговаривалось, какие именно страны должны получить поддержку от союзников в случае нападения на них агрессора, то есть нацистской Германии. Этот список и входил в секретный протокол. Но в итоге эти соглашения не были подписаны. Прежде всего Лондон не желал заключать этот договор, и об этом можно судить, в частности, по документам британского МИД. В июле 1939 года на заседании внешнеполитического комитета, в котором участвовал и премьер-министр Невилл Чемберлен, честно говорилось, что задача переговоров с СССР – не заключение соглашения, а оттягивание времени.

– Стоит вспомнить, что решение Германии о нападении на Польшу было принято еще в апреле 1939 года, когда был подписан план «Вайс»...

– Германия к этому готовилась, и нападение произошло бы вне зависимости от того, были бы подписаны соглашения или нет. Да и советская разведка предупреждала об этом. СССР становился перед выбором: или заключать соглашение с Германией, или оказаться в ситуации, когда начнется война с Польшей, и будет совершенно непонятно, докуда дойдут немецкие войска. Поэтому решение, которое приняли в Кремле, объяснимо.
До конца года выйдет книга о советско-германских договоренностях, где я также попытался дать ответы на многие волнующие вопросы по этой теме.

– Наверное, нельзя не сказать и о том, что следствием пакта стало важнейшее для нашей истории событие – воссоединение Западной Беларуси с БССР, 80-летие которого мы будем отмечать 17 сентября.

– Для белорусских историков этот день – акт исторической справедливости. Понимаю позицию польских коллег по поводу этой «потери», однако в данном случае важно акцентировать внимание на том, что западные земли находились в составе польского государства не так давно. Да и Польша своими действиями нарушала положения того же Рижского договора от 1920 года, в котором была зафиксирована необходимость поддержи национальных меньшинств, сохранение их культурных особенностей, преподавания на национальном языке. Как известно, к 1939 году ни одной белорусской школы на территории Западной Беларуси не существовало, проводилась политика ассимиляции. Поэтому для белорусов – это событие, которое привело к воссоединению разделенного народа и стало важным шагом на пути к государственности.