События

В канун 75-й годовщины Великой Победы, 7 мая, в рамках рижского проекта «Культурная линия» при содействии международного медиаклуба «Формат А-3» состоялась онлайн-встреча с одним из самых авторитетных кинокритиков России, художественным руководителем российских программ Московского международного кинофестиваля, членом Международной ассоциации кинопрессы Ириной Павловой.

Видео-радио-мост «Рига – Москва» проходил в прямом эфире радио Baltkom и привлек внимание как постоянных радиослушателей и завсегдатаев клуба «Клуба культурная линия», латвийских и литовских журналистов и историков, так и организаторов местных фестивалей театра и кино, актеров и представителей общественных организаций, занимающихся поддержкой ветеранов Великой Отечественной войны за пределами России. Что вполне объяснимо – два года назад встреча с Ириной Павловой в Риге побила все рекорды продолжительности, зрители задавали гостье огромное количество вопросов, а впоследствии в большинстве своем стали ее постоянными подписчиками в социальных сетях.

Заявленная тема дискуссии «Фильмы, предсказавшие будущее и сохранившие прошлое» заранее поделила встречу на две части, которые, как выяснилось в ходе беседы, оказались крепко связанными друг с другом.

В Москве за окном у Ирины бушевала гроза, в Риге светило яркое солнце, но, не взирая на разногласия в погодных условиях, все участники этой онлайн-встречи чувствовали себя в одной лодке. Потому что в мире общая беда: пандемия. И потому что никто из нас не знает, как будут дальше разворачиваться события.

«Ситуация, которую мы имеем сегодня, так или иначе напрашивалась, потому что в нашем мире очень долгое время разрабатывались какие-то новые биологические штаммы, все время возникали какие-то эпидемии – то вирус Эбола, то свиной грипп. Нас все время чем-то пугали, мы не боялись, с удовольствием смотрели фильмы про все это, и вот сегодня столкнулись вживую с тем, что нам рассказывали.

Почему так много в последнее время выходило пророческих фильмов-катастроф и картин с губительным развитием сценария? А почему по телевизору не стало хороших новостей? Куда исчезли рассказы о людях, которые сделали что-то хорошее? Почему мы вообще привыкли к огромному количеству трупов и разрушений на экране? Видимо, человек подсознательно ищет какого-то освобождения от своих страхов через нагнетание этих страхов. И на этот запрос кино и телевидение нам отвечают.

Я думаю, что если бы в советскую эпоху нам бы вдруг, условно говоря, показали события 11 сентября, - наверняка стационары моментально заполнились бы инфарктниками. А в 2001 году человечество смотрело это реалити-шоу ужасаясь, но не отрываясь от телевизоров и не зажмуриваясь. Все смотрели, как люди бросаются из окон и летят вниз. Смотрели и не отрывали глаз от экрана! Люди сильно изменились. И они теперь не просто хотят, чтобы их пугали. Им становится скучно, когда их не пугают. Люди вообще перестали включать душу и эмпатические качества. Мы перестали плакать во время просмотра современных фильмов. Но мы плачем, когда смотрим старое кино. А когда смотрим кино современное, мы полны любопытства к жестокостям и ужасам. Ну что ж, наше любопытство удовлетворено. Получите и распишитесь - коронавирус. Участниками этого реалити-шоу стали мы сами».

Ирина Павлова отметила, что причинно-следственная связь между тем кинопродуктом, который стал популярен в нашу эпоху и тем, какую реальность мы имеем сегодня, конечно, существует, но лишь отчасти.

«Очень долгое время искусство (и кино, и театр, и живопись) было настроено на волну понимания человека, на волну со-чувствия, со-переживания, со-участия. А современное искусство настроено на ленивую душу - чтобы получать результат, не включая мозги и сердце. Человек стал жить одними глазами. Я не уверена, плохо это или хорошо, но это так...

Сегодняшний кинематограф предпочитает не углубляться в душевный мир человека. Считается, что это скучно. Что должно быть как можно больше действия, ужаса, катастрофы. Вот если бы вся зрительская аудитория, сказала хором «нет» такому кино, то, наверное, кто-то бы задумался, имеет ли смысл его снимать. Но поскольку человечество никак не выражает своего отношения к происходящему, значит, ему предлагают все больше и больше аттракционов».

В ходе эфира радиослушатели, конечно, не удержались от вопроса про отношение гостьи к новому сериалу по роману Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза» и попросили прокомментировать скандал вокруг этого фильма.

«Я не люблю вообще ничего скандального. Там, где скандал, я вижу реализацию каких-то чужих сценариев. Не могу сказать, что я в восторге от книги Яхиной - как литература она меня мало впечатлила. Но когда я смотрела сериал, то испытывала уважение к людям, которые его делали. Я видела все, что было вложено в этот фильм. А туда было вложено много сердца. И то, что я не в восторге от этого сериала, скорее моя личная профессиональная проблема, чем проблема сериала. А скандал вокруг - отнюдь не по поводу кино. Так называемая либеральная общественность и так называемые патриоты ругаются по поводу своих представлений о реальности. Они сцепляются на идеологической основе, которая никакого отношения к кино не имеет».

От размышлений о фильме про татарскую ссыльную Зулейху, жившую в 30-е годы прошлого века, беседа плавно перешла к разговору на тему Великой Отечественной войны в зеркале кинематографа.

Почему, чем дальше от нас уходит война, тем больше перевирается история в кино? Как могло случиться, что в стране, где снимались такие великие фильмы как «Они сражались за Родину», «А зори здесь тихие» и «Офицеры» сегодня выпускаются «Штрафбат», «Сволочи» и им подобные фильмы-перевертыши? Насколько вообще исчерпана за эти 75 лет сама тема Великой Отечественной войны? С рядом подобных вопросов к гостье обратились сразу несколько латвийских и литовских журналистов, а также представители рижской общественной организации «9 мая.LV».

«Знаете, перед эфиром я слушала новости и услышала такую фразу: «Сейчас модно иметь деда-ветерана». У меня воевали мать и отец, у меня воевали трое дядек и две тетки, у меня погиб на войне дед. Я не знаю: модно их любить или нет? Я их люблю. Я за них молюсь. Я ими горжусь. Потому что в моей семье, кроме моего папы, среди фронтовиков не было профессиональных военных. Они были учителями, врачами, профессорами. Они были обыкновенными людьми, которые не планировали идти воевать. Но когда стало нужно – они встали и пошли защищать свой дом и свою семью. Пошла бы я на их месте? Да побежала бы! Только не знаю, была бы я такой же мужественной, как они. Но пошла бы точно. И великие советские фильмы не рассказывали нам о том, что на войну шли, чтобы стать героем. Так думали дети. А взрослые просто шли защищать Родину. Они летали, зная, что в них стреляют, они сидели в окопах, зная, что туда падают бомбы. У них не было никаких гарантий, а иногда даже никаких шансов. И когда мне рассказывают про это в кино – я плачу. И когда мне рассказывают про баб, которые получали похоронки – я плачу. А когда в современном кино мне показывают компьютерные игры про то, как все дружно бегут, танки сами едут, а пули долго-долго летят – я не верю и не сопереживаю!

И когда мне говорят, что 9 мая надо тихо посидеть, выпить водки и поплакать в углу – я знаю, кому надо тихо поплакать в углу! Германии надо тихо поплакать в углу! Венгрии, Болгарии и Италии есть, о чем поплакать и погоревать. А нам есть чем гордиться. Потому что наши голые, босые солдаты победили в этой войне. И наши безоружные партизаны победили в этой войне. И наши врачи победили в этой войне. Мы победили. И все. Точка. И поэтому я люблю старые военные фильмы и не люблю новые».

Ирина Павлова рассказала, что пыталась перед программой вспомнить, сколько у нее любимых фильмов про войну. И сбилась со счета. «Летят журавли», «Торпедоносцы», «Они сражались за Родину»...

Отвечая на вопрос редактора латвийского исторического журнала «Клио» Игоря Гусева, можно ли что-то сделать, чтобы пробудить в современных кинематографистах любовь к русскому народу, гостья рассмеялась с болью в голосе: «Родину либо любят, либо не любят. Взрослого человека переучить невозможно. Американцы тем временем во всех своих чатах говорят про победу над фашизмом, что это их победа. Что это они победили, понимаете? Они приватизировали себе нашу Победу! Потому что мы сами раздаривали эту Победу всем, кому не лень. И в кинематографе продолжаем ее сегодня раздаривать. Потому что все современные фильмы о нашей победе в войне, они все равно рассказывают про то, кто лучше стрелял, а не про то, как болела душа, как человек писал письма домой из окопа, как вкладывал в медальон фото любимой девушки, которую уже никогда не увидит. Настоящее кино должно быть про людей, а не про спецэффекты.»

Литовские журналисты, в свою очередь, попросили кинокритика высказать свое отношение к фильму Павла Чухрая «Холодное танго», действие которого происходит в Литве в 1940-е и 1950-е годы. Это история любви. Он - мальчик из еврейского гетто, который чудом выжил в немецком концлагере, а затем стал сотрудником НКВД. Она — литовка, дочь «врага», её отец торговал конфискованными у евреев из гетто ценностями, затем служил в фашистской зондеркоманде.

«Я прохладно отношусь к этой картине. Она профессионально сделана уверенным мастером. А что касается содержательной стороны, знаете, сейчас поветрие такое – показывать тогдашний мир через людей с социальными различиями. Наверное, ни одно правительство в мире не рассказывает своим согражданам полной правды о том, что происходило. Даже во время той войны реальность с фронта не доносили до Сталина, не потому что боялись, а потому что считали это внутренними делами отдельной роты или полка. Человеку вообще свойственно немножечко приукрашивать реальность. Любую реальность! И если мы сейчас пытаемся ее очернять, то смысл мне глубоко не ясен».

В числе военных фильмов, которыми может гордиться современная Россия, Ирина Павлова назвала несколько картин: «Звезда» Николая Лебедева, «Битва за Севастополь» Сергея Мокрицкого, «Кукушка» Александра Рогожкина.

«Я также не могу не назвать картину «Утомленные солнцем». Я её люблю за потрясающее мастерство. Это вообще один из лучших фильмов Михалкова. Я этот фильм впервые увидела в 1994-м году в Каннах, когда он номинировался на Золотую ветвь. И сейчас, когда образовались партии «За Михалкова» и «Против Михалкова», я вспоминаю тот Каннский кинофестиваль, когда выдающиеся мастера кино (французы, итальянцы, немцы, американцы) на вечеринке по случаю премьеры этого фильма бежали к Никите со всех уголков огромного зала, чтобы обнять его и сфотографироваться с ним. Они хотели поздравить его. Они все воспринимали его сквозь призму искусства, а не убеждений. И «Оскар» американская киноакадемия не просто так Михалкову выдала».

Нуждается ли сегодня мир в таких фильмах как «Иди и смотри»? Отвечая на этот вопрос, Ирина Павлова вновь отметила, что нынешний зритель показывает, что он нуждается в щекотании нервов, а не душевных травмах. А когда этот фильм делал Элем Климов, он уже чувствовал, куда дело клонится, что оно идет либо к лакировке, либо к куколкам-стрелялкам, и делал свой фильм про то, как болит плоть. Он показал крупным планом животный человеческий ужас.

«А после этого случилось 2 мая 2014 года в Одессе. Живая плоть кричала и горела. А интеллигентные симпатичные люди смотрели на это и комментировали: «Неплохо горят», «Неплохой шашлык». Люди изменились. И я не хочу думать, что они изменились навсегда.

Тем не менее День Победы у нас теперь многие пропагандируют как день скорби, потому что такова установка общества. А наше сегодняшнее общество поляризовано. И воспитывают его сейчас в основном те, кто не очень любит Россию. К сожалению, прививки, сделанной Элемом Климовым и другими большими мастерами, оказалось недостаточно».

В заключении эфира Ирину Павлову буквально забросали вопросами на тему, как скажется пандемия на фестивальном движении и киноиндустрии. Не вырулят ли на этом крутом повороте сериалы? Будет ли у зрителей боязнь публичных просмотров?

«Все фестивали, как западные, так и наши, включая Московский Международный кинофестиваль, перенесены пока на осень. И как они пройдут, мы не знаем. Мы готовились к апрелю. У нас были составлены все программы и концепции. Сейчас понимаем – что-то из того, что мы успели сделать, нам удастся сохранить. Что-то придется менять, потому что картины к этому времени уже выйдут на экраны даже не кинотеатров, а компьютеров и телевизоров. Залы Дома кино, где проходят российские программы ММКФ, всегда были полными. Что будет сейчас? Мне страшно думать об этом. Я надеюсь, что все состоится в октябре. Что люди посмелее придут, хотя и будут рассаживаться через место друг от друга…

Возможно, после пандемии мы все выйдем немножко другими людьми и больше начнем думать про душу и про человека. А может быть и нет. Тут не предугадаешь».

В онлайн-встрече принимали участие член правления общественной организации "9 мая LV" Светлана Савицкая, редактор исторического журнала "Klio" Игорь Гусев, заместитель редактора журнала «Pastaiga.ru» Марина Насардинова, кинокритик Артур Завгородний, магистрант Высшего театрального училища им. Щепкина Оксана Андреева, организаторы Международного фестиваля дипломных спектаклей театральных вузов Stanislavsky.LV", латвийские и литовские журналисты. Вела эфир руководитель проекта "Культурная линия" Ольга Авдевич.

Поделиться: