События

Пожалуй, не найдется сегодня среди не тех, то не посмотрел фильм «Брестская крепость» — легендарную военную драму режиссера Александр Котта.

21 июня исполнилось 10 лет с момента ее выхода в прокат. Картину, снятую на средства за деньги Союзного государства, зрители назвали лучшим фильмом о войне за последние 25 лет. По версии многих сайтов, она вошла в ТОП-100 мирового кинематографа.

«Три шага вперед» из ряда многочисленных современных фильмов о войне «Брестская крепость» сделала не только благодаря своей «взаправдашности», — в ней улавливается тот же пронзительный живой нерв, что и в послевоенных фильмах. Он пульсирует в сердцах зрителей, заставляя нас трепетать: ужасаться, скорбить, восхищаться… и думать. Даже после того, как кино закончилось. Именно это отличает фильмы на все времена от просто фильмов. И в этом — великое мастерство создателей картины и актеров.

Котту — ученику Анджея Вайды и Владимира Хотиненко — удалось блестяще решить режиссерскую задачу, не уходя в «ретро», по-современному. Получилось кино для всех поколений. И в первую очередь — для тех, кто знает о войне а лишь по параграфам учебников истории. Им-то она нужнее всего — та правда, которую они, в отличие от нас, не узнали от дедушек и бабушек и не прочувствовали так глубоко.

22 июня в 15.00 один из самых востребованных российских режиссеров Александр Котт и исполнитель роли одного из руководителей обороны крепости Андрея Кижеватова главного героя Сергей Мерзликин ответили на вопросы журналистов в Международном медиа-клубе «Формат А-3».

Место и время разговора о фильме — и не только о нем – выбрано не случайно.

Каждый год 22 июня, словно стрелки часов, от толчка генетической памяти на миг замирают наши сердца. Беларусь?…

Конечно.

Первой вставшая под удар врага, выжженная дотла и истерзанная оккупантами республика. Недаром именно кинематографическая Беларусь всегда особенно вдохновенно работала в теме войны. Именно здесь сняты десятки знаковых лент: «Девочка ищет отца», «Часы остановились в полночь», «Альпийская баллада», «Я родом из детства», «Через кладбище», «Руины стреляют», Сыновья уходят в бой», «Свидетель», «В августе 44-го», «Иди и смотри», «Государственная граница», «Днепровский рубеж», «Поп» и многие другие.

Мы — журналисты, кинематографисты и зрители — говорили о том, какое сегодня кино о войне нужно сегодня широкому зрителю; можно ли помирить документальную и художественную правды; почему страшная трагедия советского народа иной раз выглядит на экране то как фильм ужасов, то как компьютерная игра, то как тупой боевик; и, наконец, о том, кто допускает в прокат и финансирует картины, в которых авторы, искажая историческую правду, откровенно плюют в души ветеранам и их внукам.

Обо всем этом из первых уст гостей «Формат А-3» — специально для читателей «Навин Старадарожчыны».

ГЛАВНОЕ — ЛИЧНОЕ
АЛЕКСАНДР КОТТ:
«Стремление поговорить с новым поколением о тех страшных и одновременно героических страницах нашей истории вновь и вновь возвращает современных кинематографистов к теме войны. На взгляд кинокритиков и экспертов, это важный и правильный посыл, иначе о тех самых «сороковых-роковых» наша молодежь будет узнавать с чужих голосов. И тогда, рано или поздно, она поверит в то, что Европу освобождали американские рядовые Райаны, что бывшие бравые эсэсовцы боролись за свободу и независимость, а героическую защиту Брестской крепости придумали советские пропагандисты. Развенчивание вредоносных мифов, искажающих правду о той войне, — долг каждого честного человека, в том числе и кинематографистов».

«Для батальных сцен с большой массовкой мы использовали серьезную компьютерную графику, пиротехнику, но в этом нельзя искать формальный момент. Главное было — показать мое личное отношение к войне. Чтобы зритель посмотрел и подумал: а что бы я сделал в этой ситуации?..

Мы слишком хорошо живем. Они, люди того военного времени, возможно, тоже хорошо жили. И вдруг все сметено в один миг! Чтобы помнили, чтобы не было еще одной такой войны — вот для чего это надо».

Вспоминая свой самый известный фильм о войне, Котт рассказал, что перед началом съемок были досконально изучены материалы, хранящиеся в мемориальном комплексе «Брестская крепость-герой

«Это была практически научная работа, потому что мы рассказывали о реальных людях: Кижеватове, Фомине, Гаврилове. Всегда, когда берешься за тему, в которой есть реальные герои, очень важно с одной стороны не уйти в документальное кино, с другой – сохранить интонацию и не выдумывать. Максимально старались идти от реальности. Более того в фильме есть кадры, снятые по фотографиям, которые мы увидели в музее».

ПОЧЕМУ НЕ У ВСЕХ СОВРЕМЕННИКОВ ПОЛУЧАЕТСЯ ХОРОШЕЕ КИНО О ВОЙНЕ?

АНДРЕЙ МЕРЗЛИКИН:
«То, что люди пытаются затрагивать важную тему , — это в любом случае положительная тенденция. Другой вопрос – насколько это у них получается… Уходит понятие художественности, да и высокие внутренние цензоры в отношении своей работы не всегда присутствуют. В «Брестской крепости» была попытка соприкоснуться с реальной историей. Отмечу хорошую сценарную форму, где любое свидетельство о том или ином сюжете иле персонаже должно было быть документально подтверждено.

…Снимали и непосредственно на территории Брестской крепости, помогали работники мемориала; они открыли архивы, которые обычно вообще никому не показываются… Если это все на экране отобразить, весь этот ужас, то людям будет просто жутко. Но когда ты знаешь об этих документальных страшных фактах, понимаешь, что на самом деле вопрос шел об агрессии непомерного масштаба, что раньше люди с такой бесчеловечностью не сталкивались…

Вся драма в вопросе, как сохранить человеческий облик, когда приходит не просто война, а война со звериным оскалом. Ты пропускаешь через себя, как через призму, вопросы, а что бы ты сделал? А смог бы так?..

«Незабываема премьера фильма! На территории Брестской крепости 22 июня 2010 года установили большой экран, поставили лавочки на берегу реки Мухавец, — вспомнил Андрей Мерзликин, сыгравший в фильме. — Присутствовали и ветераны, участники тех событий. И когда в четыре утра забрезжил рассвет, для нас трехчасовой фильм закончился, а для тех героев, которых мы играли на экране, все только началось. И был такой сильный эмоциональный эффект. Никто в конце фильма не начал разговаривать, делиться впечатлениями. Помню только, как кто-то первый взял подарочные сувенирные фляжки, на которых было написано «Брестская крепость», подошел к реке, набрал воды и пошел в сторону памятника «Жажда». И стал солдату выливать воду. И после так сделал каждый гость. Эта молчаливая акция впечатлила сильнее, чем какие-либо отзывы. Я уехал с ощущением того, что произошло что-то важное. Более того, что-то важное для меня».

«МЫ ПРОЖИЛИ ЭТОТ ФИЛЬМ ПО-НАСТОЯЩЕМУ…»

Александр Котт:

«Многие говорят: ты не был на войне… Это правда. Но все равно существует некая генетическая память. И так или иначе мы все воспитаны на советской литературе и советских фильмах, и поэтому ощущение того, что тогда происходило, у меня присутствовало.

Мы прожили этот фильм по-настоящему.

Я успел побывать пионером и комсомольцем. Даже не знаю, откуда возникает это самое ощущение правды. Оно тебя ведет и ведет… Молодое поколение тоже очень разное. Десять лет тому назад смотрели фильм с интересом. Как сегодня? Не знаю. Есть дети, которые считают, что Гитлер — это футболист сборной Германии, но это вопрос воспитания в семье…

У меня нет рецептов. Не уверен, что сейчас фильм «зайдет» детям. Скорее — «Сталинград», яркий, в три D… «Легенда 17», «Движение вверх» — эти фильм тоже воспитывают патриотизм, они тоже вдохновляют. Но дети растут. Может,когда-то они захотят посмотреть и «Брестскую крепость». Люди вырастают – и иногда в 20-30 лет решаются перечитать «Войну и мир». Я впервые прочел Достоевского, когда уже был достаточно взрослым…

Я против искусственного поливания патриотизмом на уровне жесткой пропаганды, когда люди не понимают, о чем говорят… я дико против того, чтобы в детском садике малышей одевали в военную форму с медальками. Я знаю ценность этим медалькам, потому что это всего лишь костюмы…

Патриотизм — это чувство личное, оно есть у всех. Задача — не превратить его в некий стандарт.

Ты любишь родителей, Родину.

Ты имеешь возможность уехать и жить в другой стране, но понимаешь, что оттуда уже через десять дней тянет домой.

Это необъяснимо…

Дети другие. И мы когда-то были другими… »

 Киносценарист Александр Нилов:

«Все советские и российские фильмы о войне созданы на основе либо реальных событий либо на основе выдающихся литературных произведений, написанных в большинстве своем писателями-фронтовиками. Если же сравнивать с фильмами подобной тематики, которые выпускались на Западе, в Голливуде, например, «Спасение рядового Района» или же «Ярость», то те, на мой взгляд, — в чистом виде пропагандистское кино. Отличное, мощное пропагандистское кино. Добротно сделанное и оцененное, кстати, соответствующим образом. Но речь идет о сути происходящего. Ведь то, что там показано, это чисто выдуманная история. В реальности не было такого!» ощущением увиденного…»

Вадим Гигин, кандидат философских наук:

«Сегодня памятники сносят советским солдатам. Да и о Брестской крепости пишут, что все там было не так, что это энкавэдисты…. И не столько оборонялись… Причем пишут люди, которые не то что пороха не нюхали, а которые вообще неизвестно как бы себя повели в житейской ситуации, когда хулиган подходит к твоей девушке. Но они могут рассуждать. Люди, автомата не державшие, рассуждают о том, правильно ли воевал маршал Жуков, как он командовал фронтами…»

СЛУЧАЛИСЬ ЛИ БЫ МАССОВЫЕ ПОДВИГИ, НАЧНИСЬ ВОЙНА СЕЙЧАС?
Этот вопрос журналисты задали актеру Андрею Мерзликину и сразу получили эмоциональный утвердительный ответ.

«Абсолютно — да! Даже не задумываясь. У нас очень пассионарное общество, мы ради общего дела готовы пожертвовать личным, просто иногда мы об этом не знаем. Беда очень объединяет людей. Мне кажется, наши народы они так устроены».

КАК ВОСПИТАТЬ ПАТРИОТА?
Об этом рассуждал второй секретарь ЦК КПБ Георгий Атаманов.

«Сегодня молодежь воспринимает те далекие для нее события несколько иначе, но генетическая память, о которой говорил Александр Котт, существует. Если в семье родители рассказывают детям о войне, помнят предков, чтут традиции, уважают культуру, то вырастет нормальный, патриотически настроенный ребенок. Сегодня много попыток сфальсифицировать, переписать историю, много неправды, наносного… Эти лжеисторики — наследники тех, кто на нашей святой белорусской земле был внуком полицаев. Об этом тоже нужно напоминать молодежи. Однако свято чтить мы должны только тех, кто защищал Родину. Поскольку в мире всего две святых женщины – женщина-мать, которая дарит жизнь, и Родина-мать. И мы ее будем защищать столько, сколько хватит сил».

АНДРЕЙ МЕРЗЛИКИН:
«Сын Федор, ему 13, попросил посмотреть его, собрал всех друзей. Я вытащил телевизор прямо на улицу, позвал всех соседей. Взрослые видели картину, а дети впервые смотрели это трехчасовое кино. Увлеклись так, что не заметили, что комары всех искусали. Причем смотрели и 7, 8, 13 летние, и им было все понятно…»

На календаре — особые дни. Для нас — напоенные солнцем и наполненные мирными хлопотами.

79 лет тому назад 22 июня 1941-го началась война.

75 лет тому назад — 23 июня 1944-го — на белорусской земле развернулась операция «Багратион»

28 июня того же года были освобождены Старые Дороги, а 3 июля — Минск.

ПОДЛОЖКА Давайте посмотрим вместе с детьми и внуками действительно хорошие фильмы о войне. Расскажем им семейные истории о наших дедах-героях. Поведаем ту правду, в которой — исторически и просто по жизни — наша сила…

Участник обороны крепости А. И. Дурасов попал в плен. Dоеннопленных выводили на работы в г. Брест, вместе с ними работали евреи из гетто. Дурасов часто пилил дрова с одним из них, знал этого человека по довоенной жизни – скрипача из ресторана «Брест»: «…Однажды, это было уже в апреле 1942 г., когда сошёл снег, скрипач пришёл на работу позднее обычного…». Он рассказал, что его привезли на машине в крепость, и немецкий офицер сказал ему, что в полуразрушенном помещении, в подвале находится русский и не сдаётся. Фашисты решили взять его живым, и скрипач должен был спуститься в подвал и убедить солдата сдаться. Когда они вышли наверх, то «…неизвестный сразу сел, видимо свежий воздух опьянил его, но затем вскочил и встал сложив на груди руки. Перед ним стояли полукольцом немецкие солдаты и офицер. Перед нами стоял заросший щетиной человек в обтрёпанном обмундировании, в телогрейке без фуражки, очень худой, выше среднего роста, волосы русые, развевавшиеся на ветру; возраст его трудно было определить. На вопрос немецкого офицера, есть ли там ещё русские, ответил: «Я один. И вышел, чтобы увидеть то, во что я крепко верил и верю сейчас – в ваше бессилие…». К сожалению, ни имя, ни судьба этого защитника крепости до сих пор не известны.