События

 – Есть ли запретные, табуированные темы в современном российском кинематографе? – на этот вопрос в эфире радио Baltkom ответила российский сценарист Зоя Кудря – автор сценариев фильмов «Граница. Таежный роман», «Курсанты», «Ликвидация», «Адмиралъ», «Мосгаз», «Палач», ведущая сценарной мастерской во ВГИКе:

– Сегодня уже есть запретные темы. Вот буквально года два назад их вообще не было. Наоборот, было чем хуже, тем лучше. Пиши всё, что хочешь. И писали такую муть, такую дрянь писали!

Даже, допустим, коснусь я геев. Это невероятно сложная тема! Это невероятно больная тема. Это нужно так аккуратно писать! Даже с любовью нужно писать об этом. Потому что всё тонко и не просто так.

Ну, а у нас же начинают такое писать – это просто жуть какая-то! А потому что вот это современно, а это модно, а это классно. Сейчас, по-моему, довольно серьезно в нашем Министерстве культуры началось брожение, и наконец уже будут внимательно читать сценарии и не будут давать деньги на все подряд.

Российские «Курсанты» и американская премия «Эмми»

– Вы считаете, что есть в обществе запрос на позитивные истории?

– А как же! Я сейчас просто вспомню свой проект «Курсанты», сценарий которых был написан мною. Это тоже тема войны. И вы знаете, такое было количество откликов от зрителей, начиная от 13 лет до 80-ти! И вдруг одна девушка говорит: «Я плакала три дня. Я поняла, что оказывается, что мы хорошие. Понимаете, нас настолько всех задолбали, что мы все просто ужасные». Есть запрос на позитив! Я не знаю, у кого его нет.

И вообще я своих студентов учу следовать такой формуле – свет в конце тоннеля должен быть обязательно. И если вы пишите о плохом человеке, то вы обязаны искать в нем искру Божью. И вы ее найдете. Даже в самом-самом плохом человеке. Даже, когда я писала «Мосгаз», мне говорили, мол, Зоя, ты там обязательно в конце напиши, что герой все-таки сволочь. Потому что когда он говорит на суде, нам его жалко. Кстати, Черкасова я сейчас буду заканчивать. Я его породила, я его и убью.

– Ваш сериал «Курсанты» вошел в финал американской премии «Эмми». Как вы это объясните, все-таки и тема такая для американского зрителя не близкая и вдруг такая высокая оценка?

– Вы знаете, я встречалась с одним драматургом британским, он тоже преподавал в Америке, как и я, и он сказал: Зоя, два голоса ваш фильм проиграл. Вы шли на первое место. Почему? Потому что тема общечеловеческая. Когда ты пишешь так, что это понятно и в Африке, и в Америке, и в Европе, и у нас – вот и все. А там же просто ребятишки, которые ушли на войну и знали, что погибнут… Кстати, сценарий написан по книжке Петра Тодоровского, точнее по маленькому рассказу на 10 страниц. И мне пришлось это, конечно, выдумывать. Два человека с этого курса остались в живых. Остальные все погибли сразу же. Там же все понятно было.

«Граница. Таёжный роман»: Эрнст спас, Путин полюбил

– Премьера фильма “Граница. Таежный роман” состоялась ровно 12 лет назад, в декабре 2000 года. Вы автор сценария этого фильма. В чем, на Ваш взгляд, секрет популярности этой картины?

– Самое главное, что мы с большим удовольствием работали над этим фильмом. И актеры все как один так говорят. Я вообще никогда прежде не видела, чтобы актеры с таким удовольствием снимались в кино. Это было просто что-то!

Я написала этот сценарий в рекордные сроки – за три недели. Режиссёр Александр Митта вообще не имел никакого времени. Ему дали вовсе катастрофические сроки – за два месяца все снять. И мы все сняли. Так надо было. И вообще «Границу» спас Константин Львович Эрнст. Потому что нас, в принципе-то, почти закрыли. Сказали, что такой армии, как она представлена в фильме, в России не существует. И только Константин Львович сказал: «Этому проекту быть!».

Главное, что никто из нас ничего не загадывал и не думал о том, что мы что-то потом завоюем. Мы не думали покорять страну, покорять мир. Мы все делали для своего собственного удовольствия, для куража. Это я уже потом поняла, что, когда есть кураж, особенно у сценаристов, то все получается. И у нас получилось. А потом нам награды стали давать, даже Государственную премию дали. И когда нам ее вручал Владимир Путин, он сказал: «Мне все время говорили: посмотри «Границу», посмотри. А у меня не было времени. И потом я, наконец, посмотрел. И всю ночь пересматривал потом любимые моменты».

«Седьмая симфония»: ждём премьеру

– Совсем недавно закончились съемки телефильма «Седьмая симфония» о блокадном Ленинграде. Вы среди авторов киносценария. Расскажите об этом проекте.

– Давайте, я сначала скажу, что я совершенно неожиданно оказалась СРЕДИ авторов сценария. Потому что весь сценарий был написан мной – от начала до конца. И вы знаете, сейчас есть такая страшная для сценаристов ситуация, даже несмотря на то, что у меня имя есть и со мной особенно не позволяют такие вольности, но это все произошло. Все шарахались от этого проекта – слишком тяжёлая тема. Но Алексей Гуськов, которого я считаю своим другом, которого я в своё время в «Границу» привела, уже 7 лет бредил этим проектом. И я решилась на этот отважный поступок, потому что это было невероятно тяжело писать.

Сюжет – это репетиция оркестром Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича в блокадном Ленинграде. Если вы помните и знаете, Гитлер очень хотел после захвата Ленинграда отметить свою победу в ленинградской гостинице «Астория». И вот в блокадном Ленинграде была исполнена Седьмая симфония, и никакого Гитлера не было. Мне пришлось все читать на эту тему, изучать, копаться. Как они это сделали? Это невероятно! Я не знаю, что в итоге режиссёр Александр Котт снял. Но у меня просто кровь была в мозгах и на ладонях, когда я писала этот сценарий. Потом выяснилось, что в итоге там еще два каких-то сценариста. Неплохо на готовый сценарий что-нибудь там подписать, какую-нибудь фразу добавить и влепиться в авторы сценария. Я надеюсь, что Котт совсем-то плохо не снимет.

– Вы сказали, что изучали на эту тему множество материалов. А что вас наиболее сильно тронуло?

– Когда этот оркестр начинал репетиции, там было всего лишь 12 человек из всего оркестра выживших, а надо было собрать весь оркестр – сами понимаете, что этот очень-очень много. И дирижер Карл Элиасберг разыскивал по всему блокадному Ленинграду музыкантов. Он нашел виолончелистку среди трупов. То есть, когда умерших забирали из квартир, их везли не в морги, поскольку таковых не было, а на узкие улицы. И кто-то сказал Элиасбергу, что виолончелистку увезли туда. И он среди трупов ее разыскивал. Увидел, что у нее рука шевельнулась и вытащил ее из-под трупов. И таким образом он искал и собирал оркестрантов. И в каком они были состоянии… На них страшно было смотреть. О чем можно говорить, если человек среди трупов лежал. Просто откачали, а откармливать было по сути нечем. Вот этот маленький эпизод – маленькая иллюстрация к тому, как главный герой – дирижер искал оркестрантов. И, конечно, когда они репетировали, вы сами понимаете, они падали в голодные обмороки… Но они сыграли. И вся страна слышала, как блокадный Ленинград играет.

– В последнее время тема блокадного Ленинграда оказалась очень востребованной в российском кино. Сначала была вызвавшая скандал комедия Алексея Красовского. На ММКФ в этом году главный приз получил фильм “Блокадный дневник”. Буквально на днях все обсуждали, что Барак Обама опубликовал в своем твиттере список фильмов, которые ему больше других понравились в этом году – и в этот список вошла российская картина «Дылда» – о фронтовичках, вернувшихся в послевоенный Ленинград. Чем вызван такой интерес сейчас к этой теме?

– Ну, вот первых, интерес к этой теме вызван тем, что у нас одна хорошая Победа. О блокадном Ленинграде, честно говоря, раньше не очень много говорили. Тема тяжелая. А сейчас стали говорить… Я не знаю, о чем там Красовский снял. Я прочитала сценарий «Дылды» и сказала, что я смотреть это не буду. Не хочу просто. Не хочу и все. Вот мне сказали, что я сценарий «Седьмой симфонии» написала как бы старомодный. Я иногда думаю, что, может быть, они там хотели, чтобы у нас была парочка геев в этом симфоническом оркестре и, мол, тогда он у нас сразу заиграет… Я не знаю… Но это всегда вечная тема. Да, там всё было. И люди ели друг друга. Но я бы никогда не стала об этом писать. Это совсем другое.

Российские «Курсанты» и американская премия «Эмми»

– Вы считаете, что есть в обществе запрос на позитивные истории?

– А как же! Я сейчас просто вспомню свой проект «Курсанты», который был написан мною. Это тоже тема войны. И вы знаете, такое было количество откликов от зрителей, начиная от 13 лет до 80-ти. И вдруг одна девушка говорит: «Я плакала три дня. Я поняла, что оказывается, что мы хорошие. Понимаете, нас настолько всех задолбали, что мы просто ужасные». Есть запрос на позитив! Я не знаю, у кого его нет.

И вообще я своих студентов учу следовать такой формуле – свет в конце тоннеля должен быть обязательно. И если вы пишите о плохом человеке, то вы обязаны искать в нем искру Божью. И вы ее найдете. Даже в самом-самом плохом человеке.

– Ваш сериал «Курсанты» вошел в финал американской премии «Эмми». Как вы это объясните, все-таки и тема такая для американского зрителя не близкая и вдруг такая высокая оценка.

– Вы знаете, я встречалась с одним британским драматургом, мы с ним преподавали в Америке… Он сказал: Зоя, всего два голоса ваш фильм проиграл. Вы шли на первое место. Почему? Потому что тема общечеловеческая. Когда ты пишешь так, что это понятно и в Африке, и в Америке, и в Европе, и у нас – вот и все.

Кстати, сценарий написан по книжке Петра Тодоровского, точнее по маленькому рассказу на 10 страниц. И мне пришлось много, конечно, выдумывать.

«Ликвидация»: Жуков и уголовники

– Вы говорили в одном из интервью, что сюжет «Ликвидации» придумали после того, как прочли о готовившемся восстании против советской власти во Львове в 1946-м. Почему Вы перенесли действие в Одессу?

– Была такая кинокомпания «Дед Мороз», которая и совершила этот подвиг – сняла «Ликвидацию». Они мне сказали, что надо написать про Жукова, который приехал в Одессу и стал бороться с этими уголовниками. Прям душил их в подворотнях. Я была изумлена! Жуков?! Человек, который фактически выиграл войну! Он, понятно, был сосланным в Одессу. И он должен был заниматься вот этим, как в «Собачьем сердце» – кошек душить что ли? И я начала думать. Вот есть порт Одесса, начала читать и узнала, что где-то во Львове создавался отряд, который готовился к нападению на Россию. А Одесса – это порт, это оружие. И ему надо было доставить оружие из Одессы во Львов. И как только все это сошлось, то сразу сюжет мгновенно выстроился. И Жуков у нас уже был послан для больших злодеяний. А то как медведь на воеводстве – приехал в Одессу и начал душить бандитов.

«Адмирал»: Колчак разрешил

– Как Вам удается так глубоко проникать в разные эпохи, в которых происходит действие, и что для Вас служит отправной точкой, когда вы приступаете к на работе над очередным сценарием?

– Очень все просто. Даже если бы мне сейчас заказали бы сценарий о первобытных людях, я бы его написала по одной причине. Вы знаете, я поняла закономерность – все отношения человеческие одни и те же. Меняются только обстоятельства во времени. Вот и все. И в этих обстоятельствах начинает работать человек.

Я, когда «Адмирала» писала, разве я что-то могла знать о белочехах? Для меня это была катастрофа, я ничего не знала. Я написала сценарий первых пяти серий, и у меня их блестяще принялию А я понимаю, что Колчак мне чужой. И я никак не могу с ним договориться. Я пошла в церковь и поставила ему свечу. Попросила разрешения писать о нем. И случились чудеса. Я вдруг начала спокойно писать. У меня было два контейнера книг, которые я листала, читала и у меня голова уже взрывалась. И вдруг я начала без книг все писать. Я поняла, что он меня благословил. Что он мне дал эту возможность писать о нем. И я переписала все пять серий. А до этого у меня было ощущение, что я с памятником разговариваю и прям цветы кладу к его подножью. Поэтому очень легко, когда ты начинаешь понимать человека и начинаешь внедряться в него.

Он мне разрешил писать о нем! Это абсолютно точно! Я когда пришла домой из церкви и села за компьютер, я это поняла очень ясно. И в 4 утра я закончила этот проект, дописала 12-ю серию. И это я стояла в то время на пригорке, и это в меня стреляли… Так я все это прочувствовала. Со мной плохо просто было, когда я закончила этот проект. Потому что я внедрилась в Колчака…

– Предновогодний вопрос. Ваши любимые новогодние фильмы, которые вы готовы пересматривать.

– Ну что перед Новым годом успеешь пересмотреть? Только «Иронию судьбы», когда режешь салат. И «Ирония» не мешает вообще, так ритмично нож идет. «Москва слезам не верит». Cейчас попросила студентов своих посмотреть. Очень попросила. Потому что это фильм о вечных отношениях. Я всегда говорю: когда вы пишете занимательный сюжет, даже очень хороший, то фильм смотрят один раз. Когда вы делаете сюжет о человеческих отношениях, этот фильм будет смотреть и 40 лет, и 50 лет. И ребят надо этому учить. Потому и попросила их посмотреть «Москва слезам не верит». Да, я люблю этот фильм. Я, конечно, не буду его смотреть сейчас. Мне сейчас надо заявку и синопсис писать на последний «Мосгаз», поэтому голова просто пухнет от этих персонажей, я их начинаю раскладывать в голове…

– Что бы Вы могли пожелать накануне Нового года себе, кино, зрителям в разных странах?

– Знаете, сейчас такие страсти, такие прогнозы жуткие везде… А я думаю, что удаленка, оказывается, обернулась для меня благом. Потому что мы cо студентами во ВГИКе так классно разобрали все сценарии! Я бы не смогла все так детально сделать, если бы я ездила на работу. Надо извлекать пользу себе во благо из того, что есть. И ещё – не надо шарахаться друг от друга. Ну как же так , если человек близкий заболел, а ты взял и сбежал в деревню, на дачу, чтобы от него не заразиться! Нельзя! Больше человеколюбия должно быть. Даже если ещё долго будем с этой пандемией. Ничего, маски другие будем носить, красивые. Поэтому ничего страшного, мы должны любить друг друга и всё. И кино нормальное делать!