События

Гостем онлайн-встречи на радио Baltkom стала российский кинематографист, лауреат Госпремии РФ и множества престижных международных кинопремий, автор сценариев фильмов «Граница. Таежный роман», «Курсанты», «Ликвидация», «Адмиралъ», «Мосгаз», «Палач», ведущая мастерской во ВГИКе и один из учредителей Фонда поддержки и развития творческих киноинноваций «КИТ» (кино, интернет, телевидение) Зоя Кудря. Тема встречи: «Кино и вирус. Кто победит?»

Среди наиболее известных работ Зои Кудря — сценарии к фильмам и сериалам «Ликвидация» (2007), «Адмиралъ» (2008), «Голоса» (2010), «Мосгаз» (2012), «Палач» (2014).
Среди наиболее известных работ Зои Кудря — сценарии к фильмам и сериалам «Ликвидация» (2007), «Адмиралъ» (2008), «Голоса» (2010), «Мосгаз» (2012), «Палач» (2014).

«Проекту – быть!»

– Двадцать лет назад, 13 декабря 2000 года, состоялась премьера фильма «Граница. Таежный роман» по вашему сценарию. В чем секрет популярности картины? Из того, что вы хотели донести до зрителя, что было главным для вас в этой истории?

– Самое главное, что мы с большим удовольствием работали над этой картиной, и актеры все как один так говорят.

Я написала сценарий в рекордные сроки – за три недели. Александру Митте дали катастрофические сроки – за два месяца все снять. И мы сняли! И вообще «Границу» спас Константин Львович Эрнст. Потому что нас почти закрыли. Сказали, что такой армии, как она представлена в фильме, в России не существует. И только Эрнст сказал: «Этому проекту быть!»

Главное, что никто из нас ничего не загадывал и не думал о том, что мы что-то потом завоюем. Все делали для собственного удовольствия. Это я уже потом поняла, что, когда есть кураж, особенно у сценаристов, то все получается. А потом нам награды стали давать, даже Госпремию дали. И когда нам ее вручал Владимир Путин, он сказал: «Мне все время говорили: посмотри «Границу», посмотри. А у меня не было времени. И потом я, наконец, посмотрел. И всю ночь пересматривал любимые моменты».

«Седьмая симфония»

– Совсем недавно закончились съемки телефильма «Седьмая симфония», вы среди авторов киносценария. Расскажите о проекте.

– Я совершенно неожиданно оказалась СРЕДИ авторов сценария. Потому что весь сценарий был написан мной – от начала до конца. Сейчас есть такая страшная для сценаристов ситуация, даже несмотря на то, что у меня есть имя и со мной особенно не позволяют такие вольности, но это произошло. Все шарахались от этого проекта, но Алексей Гуськов, которого я считаю своим другом, уже семь лет бредил этим проектом. И я решилась на этот отважный поступок, потому что писать было невероятно тяжело.

Сюжет – это репетиция оркестра Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича в блокадном Ленинграде. Если вы помните и знаете, Гитлер очень хотел после захвата Ленинграда отметить свою победу в ленинградской гостинице «Астория». И вот в блокадном Ленинграде была исполнена Седьмая симфония, и никакого Гитлера не было. Мне пришлось все читать на эту тему, изучать, копаться. Это была неимоверно трудная работа. Как они это сделали? Я не знаю, что там Котт снял. Потому что у меня просто кровь была в мозгах и на ладонях, когда я писала этот сценарий. Потом выяснилось, что там еще два каких-то сценариста.

– Режиссер Александр Котт, который снял «Седьмую симфонию», приобрел известность благодаря общему проекту «Брестская крепость», который снимали союзные государства...

– Это был полный метр. Он умеет снимать полные метры. Мы с ним вообще странно работали. Когда я писала сценарий и вообще никакой реакции от режиссера не было – я была в шоке. Обычно не бывает такого. Обычно я спрашиваю режиссера, что плохо, что хорошо, идет обмен. Потом был ответ, что написано все в советской манере. Что я должна была там писать современное – не знаю… Как я могла написать по-другому?

– А заказ на этот сценарий вам делал режиссер?

– Нет, Леша Гуськов, который, я бы сказала, мой друг. Я его в «Границу» тогда привела, и мы с ним дружим. И он просто болел этой темой лет семь. И пробил ее на втором канале, мы сходили к Антону Златопольскому, и Златопольский дал добро. А я дала добро на режиссера Александра Котта.

– Что вас наиболее сильно тронуло?

– Когда этот оркестр начинал репетиции, там было всего лишь 12 человек выживших, а надо было собрать весь оркестр – это очень-очень много. И дирижер Карл Элиасберг разыскивал по всему блокадному Ленинграду музыкантов. Он нашел виолончелистку среди трупов. То есть, когда умерших забирали из квартир, их везли не в морги, поскольку таковых не было, а на узкие улицы. И кто-то сказал Элиасбергу, что виолончелистку увезли туда. И он среди трупов ее разыскивал. Увидел, что у нее рука шевельнулась, и вытащил ее. И таким образом он искал и собирал оркестрантов. И в каком они были состоянии… На них страшно было смотреть. Просто откачали, а откармливать было, по сути, нечем. Вот этот маленький эпизод – маленькая иллюстрация к тому, как главный герой – дирижер – искал оркестрантов. И, конечно, когда они репетировали, сами понимаете, падали в голодные обмороки… Но они сыграли. И вся страна слышала, как блокадный Ленинград играет.

Есть запрос на позитив!

– В последнее время тема блокадного Ленинграда оказалась очень востребованной в российском кино. Сначала была вызвавшая скандал комедия Алексея Красовского «Праздник». На ММКФ в 2020 году главный приз получил фильм «Блокадный дневник». Буквально на днях все обсуждали, что Барак Обама опубликовал в своем твиттере список фильмов, которые ему больше других понравились в этом году, – в список вошла российская картина «Дылда» – о фронтовичках, вернувшихся в послевоенный Ленинград. Чем вызван такой интерес сейчас к этой теме?

– Ну, во-первых, тем, что у нас одна хорошая Победа. О блокадном Ленинграде, честно говоря, раньше не очень много говорили. А сейчас это… Я не знаю, о чем там Красовский снял. Я прочитала сценарий «Дылды» и сказала, что я смотреть это не буду. Я иногда думаю, что когда мне сказали, что я «Седьмую симфонию» написала, как старомодную, то, наверное, они очень хотели, чтобы у нас была парочка геев в этом симфоническом оркестре и, мол, тогда он у нас сразу заиграет…

– Вы считаете, в обществе есть запрос на позитивные истории?

– А как же! Я сейчас просто вспомню свой проект «Курсанты». Это потрясающе просто. Это тоже тема войны. И вы знаете, такое было количество откликов от зрителей, начиная от 13 лет до 80. И вдруг одна девушка говорит: «Я плакала три дня. Я поняла, что, оказывается, мы хорошие. Понимаете, нас настолько всех задолбали, что мы просто ужасные». Есть запрос на позитив! Я не знаю, у кого его нет.

И вообще я своих студентов учу следовать такой формуле – свет в конце тоннеля должен быть обязательно. И если вы пишете о плохом человеке, то обязаны искать в нем искру Божью. И вы ее найдете. Даже в самом-самом плохом человеке. Даже когда я писала «Мосгаз», мне говорили, мол, Зоя, ты там все-таки в конце напиши, что он сволочь. Потому что когда он говорит на суде, нам его жалко. Кстати, Черкасова я сейчас буду заканчивать. Сказала, что я его породила, я его и убью.

«Стала мальчиком-курсантом»

– «Адмиралъ», «Ликвидация», «Граница», «Седьмая симфония». Что вас как женщину подвигло на такие сценарии? Какая у вас была мотивация писать на военную тему?

– Я помню, когда начала писать «Адмирала», пришла на Первый канал, было совещание, на котором сидело пятнадцать мужиков, и я одна среди них женщина. Я им говорю: «Ребята, а вы что, не можете «Адмирала» написать? Почему я, женщина?» Причем они так увлеченно мне рассказывали все, про тех же белочехов.

Не знаю, почему мне доверяют такие темы. Та же история была с «Курсантами». Я сказала Валере Тодоровскому: «Валера, я не могу быть мальчиком семнадцатилетним, чтобы это написать». А он говорит: «Сможешь! Поселись в барак и начинай писать». И я стала мальчиком-курсантом.

Для «Ликвидации» я не имела права писать сценарий – только сюжет, потому что у меня был эксклюзивный договор с Первым каналом. И это тоже был кураж. Вообще я хочу сказать – когда есть кураж, легкое чувство безответственности, хорошо пишутся сценарии. Ты вроде никому ничего не должна.

– Вы говорили в одном из интервью, что сюжет «Ликвидации» придумали после того, как прочли о готовившемся восстании против советской власти во Львове в 1946-м. Почему перенесли действие в Одессу?

Была такая кинокомпания «Дед Мороз», которая и совершила этот подвиг. Они мне сказали, что надо написать про Жукова, который приехал в Одессу и стал бороться с этими уголовниками. Прям душил их в подворотнях. Я была изумлена! Жуков?! Человек, который фактически выиграл войну! Он, понятно, был сосланным в Одессу. И что, должен был заниматься вот этим, как в «Собачьем сердце» – кошек душить, что ли? И я начала думать. Вот есть порт Одесса, начала читать и узнала, что где-то во Львове создавался отряд, который готовился к нападению на Россию. А Одесса – это порт, это оружие. И ему надо было доставить оружие из Одессы во Львов. И как только все это сошлось, то сразу сюжет мгновенно выстроился.

– А какой из ваших фильмов у вас самый любимый? Какой дорог более других?

– Это «Охота на изюбря». Во-первых, он прекрасно сделан режиссером Абаем Карпыковым. Все самые большие актеры нашего кино там играли. И это был трудный проект. У меня на столе лежало два справочника по черной металлургии… У меня дома нет ни диска этого фильма, ни сценария, пропало как-то все. И недавно я его пересмотрела в интернете как зритель. И он мне понравился, что редкий случай. Я люблю этот фильм. Потому что он в очень многом отражает и мою позицию в жизни.

– Ваш сериал «Курсанты» вошел в финал американской премии «Эмми». Как вы это объясните, все-таки и тема такая для американского зрителя не близкая, и вдруг такая высокая оценка.

– Я встречалась с одним драматургом британским, он тоже преподавал в Америке, как и я, и он сказал – Зоя, два голоса ваш фильм проиграл. Вы шли на первое место. Почему? Потому что тема общечеловеческая. Ты пишешь так, что это понятно и в Африке, и в Америке, и в Европе, и у нас – вот и все. А там же просто ребятишки, которые ушли на войну и знали, что… Кстати, сценарий написан по книжке Петра Тодоровского, точнее, по маленькому рассказу на 10 страниц. И мне пришлось это, конечно, выдумывать. Два человека с этого курса остались в живых. Остальные все погибли сразу же.

«Попросила Колчака...»

– Как вам удается так глубоко проникать в разные эпохи, в которых происходит действие, и что служит отправной точкой, когда вы приступаете к работе над очередным сценарием?

– Очень все просто. Даже если бы мне сейчас заказали сценарий о первобытных людях, я бы его написала по одной причине. Знаете, я поняла закономерность – все отношения человеческие одни и те же. Меняются только обстоятельства во времени. И в этих обстоятельствах начинает работать человек. Я, когда «Адмирала» писала, разве что-то могла знать о белочехах? Для меня это была катастрофа, я ничего не знала. Когда написала сценарий первых пяти серий, у меня их блестяще приняли, но я понимаю, что Колчак мне чужой. И никак не могу с ним договориться.

Я пошла в церковь и поставила ему свечу. Попросила разрешения писать о нем. И случились чудеса. Я вдруг начала спокойно писать. У меня было два контейнера книг, которые я листала, читала и у меня голова уже взрывалась. И вдруг я начала без книг все писать. Я поняла, что он меня благословил, дал эту возможность писать о нем. И я переписала все пять серий. А до этого у меня было ощущение, что я с памятником разговариваю и прям цветы кладу к его подножью. Поэтому очень легко, когда ты начинаешь понимать человека и внедряться в него. Я внедрилась в Колчака… Эта жизнь, которую ты пишешь, реальнее, чем настоящая.

– А какие темы сегодня волнуют современных студентов сценарных факультетов? Какие темы интересны молодежи?

– Мы им не даем в вузе свободных тем. Были моменты, когда я просто говорила – тема у тебя такая-то, считай, что я продюсер и заказала тебе сценарий, давай покажи, какой ты сценарист. Но сейчас была вольная тема, и у нас бакалавры написали 16 сценариев полных метров во время обучения в мастерской. Было поразительно. Да, некоторые писали сказки. Причем сказки очень хорошие. А другие вдруг писали о домах престарелых, на социальные темы. И нежнейшие сценарии. Такие, что просто слезы из глаз. О взаимоотношениях родителей… Нормальные темы. Никто по голове им не стучал и не говорил, давай пиши что-то современное. Приходили к нам из Министерства культуры и отобрали три сценария – чтобы почитать и, возможно, снять.

– Что бы вы могли пожелать себе, стране, кино, зрителям в разных странах – ведь хорошее кино, к которому вы имеете прямое отношение, – это то, что сегодня объединяет практически всех.

– Сейчас такие страсти, такие прогнозы жуткие, а я думаю, оказывается, что удаленка – это для нас благо. Потому что мы так классно разобрали все сценарии. Я бы не смогла все так сделать, если бы ездила на работу. Надо извлекать пользу себе во благо из того, что есть. Вообще не надо шарахаться друг от друга. Ну как, если человек близкий заболел, а ты сбежал в деревню, на дачу, чтобы от него не заразиться. Нельзя! Больше человеколюбия должно быть. Ну и пусть еще 10 лет будем с этой пандемией. Ничего, маски другие будем носить, красивые. Поэтому ничего страшного, мы должны любить друг друга, и все. И кино нормальное делать!