События

Международный медиаклуб «Формат А-3» провел очередную онлайн-встречу, гостем которой стал один из ведущих мастеров российского кинематографа, генеральный директор киноконцерна «Мосфильм» Карен Шахназаров.

Информационным поводом для встречи послужил День российского кино, который отмечается 27 августа.

– Коронавирус изменил привычный уклад жизни людей, у многих произошла переоценка ценностей. Понятно, что после пандемии зритель будет другим. А каким будет кино после пандемии?

– Трудно сказать. Я думаю, что мы поспешно преувеличиваем, говоря, что мир никогда не будет таким, как прежде, кино никогда не будет таким, как прежде, люди никогда не будут такими, как прежде… Но люди переживали испытания посерьезнее – холеру, чуму. Чума столетие мучила людей, тем не менее, как видите, мы те же. Я думаю, что здесь есть элемент преувеличения катастрофичности этой ситуации. Но в определенной степени на сегодняшний день, конечно, есть какие-то изменения – зритель больше уходит в интернет, кино, конечно, несколько отвыкает от кинотеатрального показа. Наверное, это будет продолжаться. Но у меня ощущение, что в конечном счете это все как-то уйдет. Человеку свойственно быстро все забывать, к сожалению. Так что все равно этот этап когда-то закончится, и все войдет в привычное для нас русло.

– В 2020-м все вообще волновались, что пандемия угробит киноиндустрию, но тем не менее, по мнению экспертов, российский кинематограф тем временем на подъеме. По крайней мере, демонстрирует очевидные положительные тенденции. Как это объяснить?

– Но я как-то не вижу у нас особого подъема, честно говоря. На мой взгляд, ситуация такая же, как была. Порядка 100 картин Россия в год производит, и как она до пандемии их производила, так и сейчас производит. Вопрос проката, конечно, более сложным стал в связи со всеми пандемическими ограничениями, но я бы не сказал, что мы на «Мосфильме» замечаем какие-то серьезные изменения. Мы вполне рентабельно работаем. Мы же не бюджетная студия, не получаем от государства ничего. Но мы видим, что у нас довольно много работы, но я бы не сказал, что ее стало больше или меньше, она такая же, как была.

– Вы возродили и вернули к новой жизни легендарную киностудию «Мосфильм», которая в 1998-м досталась вам в плачевном состоянии, когда система была разрушена. Несколько лет назад в одном из интервью вы отметили, что считаете киноконцерн «Мосфильм» лучшей студией в Европе. Удовлетворены ли вы творческими работами, которые выходят под брендом «Мосфильма»?

– Мы студия, мы работаем со всеми, и понятно, что не всегда то, что снимается у нас, лично мне нравится. Это разные вещи. Но это производство, и у меня нет ни права, ни основания навязывать свои личные художественные вкусы тем, кто приходит и работает здесь.

А с точки зрения того, в каком состоянии сейчас находится студия, я бы сказал, что в какой-то степени мы построили ее заново. Сейчас у нас идет большое строительство: построили новый павильон, сейчас заканчивается строительство киноконцертного комплекса, которого никогда не было вообще, – большой 4-зальный комплекс и еще один крупнейший кинопавильон в России – 3000 метров. Когда я говорю, что «Мосфильм» – лучшая студия Европы, я готов провести экспертизу и сравнить. С точки зрения технологий и качества того, что здесь можно делать, – это лучшая студия Европы однозначно.

Но это не всегда совпадает с художественным качеством. В советское время «Мосфильм» по сравнению с нынешним «Мосфильмом» был намного слабее, но художественный уровень советского кино был намного выше, чем художественный уровень современного российского кино. Но не надо ожидать, что «Мосфильм» сможет перевернуть все и вся. Есть тенденции, которые не вполне от нас зависят. Наше дело создать такую производственную студию, на которой можно было бы получать все возможности современного кино. У нас это возможно. А вот творческая составляющая – она все-таки очень зависит от тех режиссеров, сценаристов, которые работают.

– Какие картины в запуске и есть ли среди них ваши собственные?

– Мы только закончили картину, в которой я автор сценария и которую я продюсировал. Картина называется «Владивосток», сейчас она будет представлена на «Кинотавре», режиссер Антон Борматов. Это полностью наша картина, профинансирована исключительно нами, без участия каких-либо государственных организаций.

– А что еще в павильонах “Мосфильма” сейчас снимается?

– У нас снимал фильм почти два или три месяца Серебренников. Сейчас Валера Тодоровский собирается снимать новую картину. Тигран Кеосаян. Последние полгода у нас довольно много проектов, именно связанных с кино, потому что «Мосфильм» в большой степени работает и на телевидение – «Голос» и другие программы, они же у нас делаются. В этом сезоне очень много фильмов снимается. Надеюсь, что все они будут интересны.

– Расскажите об уникальной программе «Мосфильма» по реставрации советских фильмов.

– Эта программа существует уже лет восемь-десять, и, в общем, мы единственные (во всяком случае, в РФ), кто занимается реставрацией кино. Единственные, наверное, потому, что программа довольно сложная. Во-первых, мы это делаем за свой счет, сами финансируем эту программу, это дорогостоящий процесс, потому что нужно иметь специальную компьютерную технику.

Сам процесс реставрации довольно сложный, занимает длительное время. Не надо путать его просто со сканированием. Перевести на цифру легко, а вопрос в том, что, когда переводится, специалисты сидят и каждый кадр вычищают, убирают все погрешности. И в общем за это время мы отреставрировали более ста картин, может, не так много, но мы можем реставрировать 6-8 картин в год. Некоторые картины, такие, как «Иван Грозный» Эйзенштейна, полгода реставрируются.

Мы отреставрировали такую основополагающую классику советского кино – всего Тарковского (те картины, чьи права принадлежат «Мосфильму»), заново и почти всего отреставрировали Михалкова, Гайдая, Меньшова, Юрия Николаевича Озерова. Сейчас реставрируем «Страсти по Андрею», авторский вариант «Андрея Рублева» Тарковского, и это очень сложная реставрация, потому что там нет негатива, мы делаем с контратипа — кто специалист, понимает, что это совсем другое, то есть не первичный исходник. И делаем «Девять дней одного года» Михаила Ромма.

Так что это, прямо скажем, не очень коммерческое мероприятие, поскольку, по большому счету, ничего не приносит, но это важная часть культуры, сохранение нашего фонда.

Хотя сейчас мы заметили: у нас стали старые картины прокатывать, в России уже большой интерес к этому, и они стали уже какие-то деньги приносить. Есть публика, которая хочет смотреть старое кино, есть свои кинотеатры. Есть надежда, что в этом появится элемент какого-то бизнеса.

– У “Мосфильма” есть еще один очень интересный проект под названием «Онлайн кинотеатр» – вы выкладываете мосфильмовские картины в бесплатном доступе на YouTube. Интересна реакция аудитории — вы оцениваете ее по лайкам, количеству просмотров, комментариям, географии?

– География у нас огромная! Количество просмотров колоссальное, порядка 40-50 миллионов просмотров в месяц. Причем, надо сказать, что эта аудитория – весь мир. К сожалению, мы не можем сделать субтитры для всего мира, но мы делаем, конечно, субтитры английские, французские, испанские. У нас география – вся Латинская Америка, Филиппины, Индонезия, Вьетнам, США, вся Европа.

Да, это очень удачный проект. Кстати, замечу, что мы были первыми, кто вообще выложил свою коллекцию в свободный доступ. И сегодня мы видим, что многие американские компании тоже начинают это делать бесплатно.

– Известно ли вам, как обстоят дела с кинопроизводством в бывших советских республиках?

– В целом, насколько мне известно, после распада СССР кино в республиках либо исчезло, либо находится в таком, прямо скажем, жалком состоянии. Но за исключением, может быть, Казахстана, который довольно активно работает, но там государство занимается кино – и финансирует, и студию модернизировало. И в Беларуси также. Там, где государство более-менее участвует, все-таки кино сохраняется.

Но в других республиках, насколько мне известно, либо практически оно исчезло, либо находится совсем в тяжелом состоянии. Честно говоря, я думаю, что у маленьких республик, когда они стали независимыми странами, нет шансов для того, чтобы вообще развивать кинематограф. Кинематограф – это слишком дорогостоящее дело, для него нужен рынок. Если маленькая республика — 2 миллиона население, какой тут рынок? На кого рассчитывать? Только если государство как-то будет спонсировать. На мой взгляд, кинематограф в таких небольших странах и не очень богатых, конечно, не способен развиваться.

– Как вы относитесь к актуализации классики в кино? Например, начали снимать сериал по сказкам Пушкина – там Царевна инстаблогер, Елисей – рэпер, а Золотой Петушок – нейросеть.

– Я спокойно отношусь. Я думаю, что у нас некая нервичность по поводу всего этого… Кстати, в этом смысле надо поучиться у Запада, потому что Запад переваривает это легко и вообще не обращает на это внимания. У нас вон целый скандал был, что певица Ольга Бузова во МХАТе появилась, – чего тут только не творилось, чуть ли не вся страна только это и обсуждала. Ну что за глупость! Ну появилась, ну вышла на сцену. Ну и что? Где-нибудь в Париже или Нью-Йорке никто бы аналогичного факта просто не заметил. Поэтому я думаю, что не следует придавать значения этому. В конечном счете, если это будет интересно, если это будет талантливо, то как бы это порой экзотически ни было, но это все оценят. А если не будет, то это забудут через полчаса после того, как появится на экранах или в театрах. Поэтому к этому надо проще относиться.

– Почему российское кино, несмотря на наличие в стране сильного кинопроизводства и великолепных творческих ресурсов, не имеет успеха в современном мире? Что делается в этом направлении, чтобы изменить ситуацию?

– В России мало что делается для этого. И в принципе мы говорили про наш интернет, и я думаю, что это самое мощное на сегодняшний день продвижение российского и советского кино. Самое мощное, потому что это реально миллионы людей, которые смотрят наши фильмы. Россия делает порядка ста фильмов, это нельзя даже назвать кинематографией. 100 фильмов – это очень мало для такой страны. Франция, насколько я помню, делает 400 фильмов в год. На самом деле ситуация во всем мире одинаковая: из 3-4 картин только одна картина может выходить к зрителю реально. Такая пропорция везде – в Америке, во Франции, в Китае. Так устроен кинематограф. 100 картин – это значит, из них только 20-25 картин, которые реально могут выходить к зрителю, которые зритель будет хоть как-то смотреть. Поэтому с таким количеством фильмов особенно и продвигать нечего. Надо продвигать производство, России надо примерно 300-400 картин в год производить. А это невозможно при нынешней системе, для этого надо вводить более рыночные механизмы. Потому что за счет государства невозможно увеличить до такого количества.

Вообще я считаю, что государство не должно финансировать кино, оно должно быть рыночным. Конечно, надо поддерживать молодых, надо создавать какие-то условия для выплаты налогов, но надо включать рыночные механизмы. Кино должно быть рыночным. Поскольку я 20 лет руковожу студией абсолютно рыночной, я вижу, что это возможно. Нам никто не помогал, мы приняли студию абсолютно разрушенной и сегодня, можно сказать, построили ее заново и сделали ее рентабельной. И сам я, между прочим, в последний раз получал от государства деньги, когда снимал «Город Зеро» в 1988 году. Так что моя позиция, может, не очень популярная, но тогда никаких вопросов не будет. Сами зарабатывайте, сами снимайте. Все должно быть по-честному – вы умеете это делать, вы выражаете себя в кино и вы не зависите ни от кого.

Инфо «ЛК»

Карен Шахназаров – кинорежиссер и сценарист, продюсер и генеральный директор концерна «Мосфильм». Родился в 1952 году. Окончил режиссерский факультет ВГИКа. Широкую известность режиссеру принесли фильмы «Мы из джаза», «Зимний вечер в Гаграх», «Курьер», «Цареубийца», «Город Зеро», «Яды, или Всемирная история отравлений». Член правления Союза кинематографистов, член Европейской киноакадемии.