События

В рамках Международного медиаклуба «Формат А3» в Кишинев прилетел известный тележурналист и ответил на вопросы корреспондента «Комсомолки».

«Путин чувствовал во мне оппонента»

- Вы же в свое время первым предложили на постсоветском телевидении идею так называемого «интерактивного телевидения», когда любой желающий мог позвонить в студию и поговорить с ведущим программы, что на Западе практиковалось давно. А нынешнее российское ТВ сильно отличается от западного?

- Нет, не очень. Наше российское телевидение качества невероятно высокого! Это касается и различных программ, и новостей, и шоу. Лучшее телевидение в некоторых аспектах, чем в России, делают лишь в США и в Англии, в двух-трех странах. Во всем остальном мире телевидение реально хуже. Что же касается содержательной части, конечно, довольно навязчиво идет пропаганда. Подавляющее большинство телепрограмм работает на государство. Есть, конечно, альтернативные источники информации. Но сколько бы их ни было, альтернативных источников информации, все равно 99% населения смотрят первый и второй канал телевидения. Поэтому некая однобокая подача информации немного утомляет и расстраивает. Самое смешное, что это происходит не талантливо. Эта возможность выражать выгодную властям точку зрения очень снижает уровень талантливости. Потому что пробиваются не талантливые люди, а конформисты. В мое время, когда мы шли в журналистику, мы шли, чтобы изменить мир.

- Вы идейными были...

- Странное слово. Все — идейные, только идеи у всех разные. У кого идея помочь неграм в Африке, а у кого-то — напиться до потери пульса. Мы шли в журналистику, потому что нам казалось, что мы сможем что-то поменять, на что-то влиять, открыть людям глаза... А сейчас, к сожалению, даже хуже, чем в советское время. Сейчас всем наплевать! «Пипл хавает»... Это очень грустно. Вы не заметили, как загораются глаза у Путина, когда он дает интервью западным СМИ? Видно, что ему интересно разговаривать. А с нашими ему неинтересно. Он же боец, ему интересно поставить на место, переиграть. Ему не нравится, когда нет оппонента.

- Вы же тоже брали у него интервью. В вас он оппонента чувствовал?

- Во мне — может быть. Мы делали интервью вдвоем с англичанкой из BBC. Было видно, что с этой англичанкой ему интереснее, чем со мной. Пресса такая, какая она есть, не потому, что ее таковой сделал Кремль. Это все отговорки! Это нам самим стыдно, поэтому мы так говорим. Проблема в том, что журналисты сами не хотят, им так проще. Им кажется, что так ближе к успеху.

- Вы говорили о том, что нет свободы слова, есть некая этика...

- Свободы слова, как таковой, в прессе быть не может! Потому что любое СМИ кому-то принадлежит — либо государству, либо частному лицу. Соответственно в каждом СМИ есть своя редакционная политика. Поэтому самая главная свобода, которая может быть — возможность выбрать то СМИ, чья редакционная политика совпадает с твоими взглядами и убеждениями. А что касается этики, есть этические нормы журналистики, они гораздо строже, чем ограничения свободы слова. Они гораздо правильнее! И эти этические нормы необходимо соблюдать. И тогда решится 80% всех проблем.

«На выборах в Молдове Россия ни на кого не ставила»

- В Молдове 30 ноября прошли парламентские выборы. Партия социалистов, которая строила свою предвыборную кампанию на поддержке России, оказалась на первом месте, но в итоге — в оппозиции. Не кажется ли вам, что Россия проигрывает информационную войну на постсоветском пространстве?

- Думаю, не Москва делала ставку на социалистов, а ваши социалисты сделали поддержку Москвы одной из «фишек» своей предвыборной кампании. И это сработало, что говорит о том, что сегодня, наверное, взгляд на то, чтобы быть ближе к сильной России, в глазах молдавского избирателя намного привлекательнее, чем перспектива стать частью самой нищей страны Европы — Румынии. Выборы в Молдове показали, что а) Путин — один из самых ярких и жестких лидеров в современном мире, и б) Россия — реально сильная, мощная держава. И никто же сегодня не ставит всерьез вопрос о присоединении к России! А речь идет о сотрудничестве. Россия — традиционный рынок для молдавских товаров и рынок труда. Давайте не будем лицемерить, нигде молдавские вина, кроме России, не нужны!

Не думаю, что Россия на кого-то ставила в Молдове. В самой России такие проблемы, проблемы с Украиной... Проблемы на постсоветском пространстве заключаются в том, что у России еще очень мало опыта оставаться, уходя. Мы-то думали, что молдаване должны целовать нам ноги за то, что мы их отпустили, а когда первые иллюзии прошли, Москва обиделась и начала диктовать свою волю. А политика не терпит пустоты, поэтому тут быстро появились европейцы, появились американцы. И Москва сталкивается уже не с украинцами или молдаванами, а с мощной политтехнологией Запада. Борьба и здесь, и на территории Украины или Грузии идет за влияние на эти стратегические территории. Это все равно, как если бы мужик развелся, пришел домой к бывшей жене и спрашивает ее: «А почему в коридоре чужие ботинки стоят?» Тебе же обидно! Очень много времени понадобилось России, для того чтобы понять, что выстраивать отношения с бывшими советскими республиками надо точно так же, как с Данией, Норвегией, Голландией и Финляндией. Только с Финляндией мы нормально строим отношения, а вот с Гагаузией — нам «западло». Должно быть «не западло» (улыбается). И тогда проблем не будет.

- Вы говорили о том, что США ведут реальную войну против России на украинской территории. То есть тоже идет борьба за сферы влияния на нашей территории?

- Конечно! Россия присутствует в Приднестровье, есть наши миротворцы. Россия является гарантом того, что

Молдавия живет мирно.

- А почему Россия не наращивает своего влияния здесь?

- Наверное, не получается. Я считаю, что у России сегодня правильная политика в отношении бывших советских республик. Дело в том, что на протяжении долгого времени мы пытались сказать, что мы — главные, а вы нам должны быть благодарны, при том, что Россия была не очень привлекательным примером. Самое главное, что Россия пытается сегодня показать Русскому миру, что может быть привлекательным примером. И мы и вы сегодня пытаемся строить новую жизнь на постсоветском пространстве. России более-менее удается строить нормальную жизнь, внятную экономику, Россия наконец-то начинает противостоять давлению той же самой Америки. Если Россия будет сегодня показывать, что ей удается строить что-то, что имеет перспективу развития — это будет гораздо более привлекательным примером для тех же молдаван, для тех же молдавских избирателей. Мы исходим из разумности, мы исходим из того, что люди должны видеть положительную динамику, возможности, которые даются в России, не говоря уже о том, что у нас есть общий язык, общая культура, общая история. Нас все это связывает. Молодыми мы можем поссориться со своими родными, а став постарше, понимаем, что то, что нас связывает, гораздо крепче и больше, чем с нашими собутыльниками, с которыми водку пили и за девчонками бегали. Но время прошло, и понимаешь, что с двоюродным братом у тебя больше общего, чем с этими мужиками. Так же и здесь...

СПРАВКА «КП»

Александр Борисович Гурнов (8 июля 1957, Москва) — советский и российский журналист, один из первых ведущих программы «Вести». В 1973 году Александр Гурнов стал корреспондентом газет «Пионерская правда» и «Комсомольская правда». Окончил МГИМО и в том же году стал редактором, автором и ведущим еженедельной политической программы на Центральном телевидении. В 1984 году проходил военную службу в Эфиопии, был военным переводчиком. С 1986 по 1990 год работал в программе «Время». С 1990 по 1991 г. — ведущий программы «ТСН», а с 1991 по 1993 гг. — ведущий программы «Вести» на телеканале РТР. B 1991 году, после августовского путча, награждён медалью «Защитнику свободной России». В 1993 году стал руководителем бюро Российского телевидения в Лондоне. С 1997 по 1999 год Гурнов был генеральным директором информационного агентства «ТСН» на телеканале ТВ-6. С декабря 2005 года ведет программу Spotlight («Прожектор») на Russia Today. В 2006 году он принял участие в онлайн-интервью с президентом России Владимиром Путиным в качестве представителя поисковой системы «Яндекс». Александр Гурнов говорит на русском, английском, французском и амхарском языках. Женат, есть сын.