События

«КП» беседовала с Петром Положевец, который приехал в Кишинев по приглашению Международного медиаклуба «Формат А-3», чтобы обсудить проблемы современного образования.

- Последний раз вы были в Молдове 25 лет назад. Сильно изменился Кишинев?

- Все изменения скрыты под снегом, разве что вывески на другом языке, но мне кажется, что люди улыбаются так же, как улыбались 25 лет назад, и больше, чем в Москве, однозначно.

- Как вы оцениваете изменения, которые произошли в сфере образования?

- Во-первых, во всех бывших социалистических республиках ушла идеологическая составляющая. Первое, что изменилось, это содержание курса истории, особенно той части, которая касается жизни родной страны. Изменилась система оценки, теперь у вас 10-балльная система, которая, на мой взгляд, намного эффективней 5-балльной, поскольку позволяет точнее определить в динамике, насколько ученик усвоил материал.
Что произошло плохого, так это то, что в республиках, в том числе в Молдове, перестали учить русский язык по-настоящему. Понятно, что английский язык - это язык глобализации, тем не менее, может быть много разных пространств — экономических, социальных, но то культурное, которое было у нас, не хочется терять. Плохо не знать языка, на котором говорят, по крайней мере, соседи. Кроме того, ведь чем больше языков знаешь, тем лучше!

Стареет учительский корпус и в ваших, и в наших школах. Мужчин стало меньше в сфере образования.

- Как вы считаете, эффективны ли выпускные экзамены на степень бакалавра?

- Ваши экзамены на степень бакалавра аналогичны нашему Единому экзамену. Если по математике еще можно определить уровень знаний с помощью теста, то по литературе и истории — нет. Я категорически против тестов по этим предметам!

Но у нас, например, Единый экзамен сыграл роль социального лифта. Накануне краха СССР в Москве учились 25% москвичей и 75% ребят из периферии. В 1996 году были проведены социсследования, согласно которым в Москве учились 75% москвичей и только 25% из регионов, потому что у ребят из периферии нет денег, чтобы приехать и сдать экзамены, большая коррупция при поступлении. А Единый экзамен дал возможность ученикам из периферии поступать в престижные вузы. Но прошло несколько лет, и стало понятно, что начала рождаться коррупция, с которой боролись уже на местах.

- Как тогда бороться с нечестной сдачей выпускных экзаменов?

- Есть потрясающие примеры, как с этим бороться. Во Франции была выложена в Интернет одна задача, когда все выпускники сдавали математику. В течение 24 часов была поставлена на уши вся страна - полиция, следователи. Нашли человека, который выложил это в Интернет, и результаты всех, кто писал тест, были аннулированы. У вашей соседки Румынии тоже впервые установили видеокамеры и присутствовали полицейские. В результате из всех выпускников более 60% не написали, и все пришли сдавать через год. В США, когда обнаружили, что директора школ в сговоре с администрацией, которая отвечает за тестирование, завышали оценки за тест, началось расследование и около 50 директоров сняли с должности навсегда (!), а в отношении главы округа была возбуждено уголовное дело.

Я думаю, что нужно создавать независимую систему оценки, чтобы ни школы, ни вузы не были связаны с этим, а получали чистые результаты. Такая система существует в Великобритании.

- А как же стресс, которому подвергаются школьники, сдавая экзамены в таких жестких условиях?

- Я считаю, что мы, наоборот, должны научить детей выживать в этих условиях. Если мы их будем воспитывать в тепличных условиях, им будет очень тяжело в жизни.

- Какой, на ваш взгляд, была бы идеальная система обучения в наших школах?

- Я бы взял самое лучшее из того, что было в советской системе, а это то, что школа занималась воспитанием! Но речь идет не об идеологической составляющей, а о том, что школа воспитывала душу. Я бы вернул пионерские организации. Они были мощным фактором формирования детского сознания и моральных норм. Да, это был формализм, но необязательно, чтобы это были пионеры, а просто детские организации.

Кроме того, я бы не секвестировал предметы так, как это делается сейчас. Да, может, не всем надо изучать математику высокого уровня, но выбирать предметы нужно очень умно, чтобы у ребенка создавалось впечатление об окружающем мире. Сейчас просто набрасывают все в учебный план, и ребенку часто трудно понять, что вообще происходит. Ему дают такие знания, что в его представлении мир состоит из каких-то разных плоскостей, как рассыпавшаяся мозаика. Главная же задача школы состоит в том, чтобы у ребенка представление о мире было как слаженная мозаика, в которой нет ничего лишнего. Этого, к сожалению, пока нет.

- Чего еще недополучают дети?

- Внимания учителей. Учитель, придя в класс, должен работать с каждым, но этого не происходит по разным причинам: учителей этому не учат, денег не выделяется и сама программа построена так, что об индивидуализации не идет речи. Учителя приходят работать с классом, а не с вами отдельно. Это одна из главных проблем.