События

По приглашению Международного медиа-клуба «Формат А-3» в Кишинев приехал культовый, как модно сейчас говорить, писатель Илья Стогоff. Многие журналисты открыли для себя имя этого российского автора лишь на творческой встрече с ним, состоявшейся 5 августа в конференц-зале гостиницы «Jolly Allon».

Для Ильи это не было неожиданным: «Поскольку я подозреваю, что не все мои книги были прочитаны всеми здесь собравшимися, то сначала скажу пару слов о том, кто я такой. Родился в Санкт-Петербурге в 1970 году. Первая моя книжка вышла лет 15 назад, в начале 2000-х вышла самая тиражная на данный момент книжка «Мачо не плачут». Потом я какое-то время работал на петербургском телевидении. Может, наиболее заметный проект в последнее время – такие желтые книжечки, они назывались «Стогoff Project», я там публиковал произведения других авторов – документальные книги, рассказывающие о том, что происходило в стране в последние лет 15».

Тех, кто читал его романы, удивляет распахнутость автора перед публикой, в связи с чем возник резонный вопрос: не боится ли писатель быть настолько открытым? «Нет, я не боюсь быть открытым для общества и для читателей. Большинство моих книжек – можно использовать мягкое слово - брутальны, там есть много откровенных сцен, неформальной лексики. Не я такой – жизнь такая. То есть я пытался говорить адекватно этому миру, и кажется, какие-то успехи в этом у меня произошли».

Когда-то он работал в ежедневной газете, в которой зарплаты не было вообще, никакой и никогда. И все там работающие пытались писать в другие издания. «Напротив меня сидела девушка, она что-то написала и ушла пить кофе. Меня привлекла в ее манускрипте запись: 50 000 долларов. Заглянул: там было написано, что столько сейчас платят за издание романа. Думаю: «Тут-то мне и повезло». Позвонил знакомым издателям: «Это правда?» «Разумеется, нет. Никто никогда не заплатит такие деньги. Но, поскольку мы тебя знаем, ты неплохой парень, то за детектив мы готовы заплатить тебе 2 000 долларов». Я согласился, написал роман. Они меня обманули, сказали, что это очень маленький роман, нужно за те же деньги написать еще один такой же. Потому что тоненькая книжка продается хуже, чем толстая. Я быстро написал еще один роман. Так и пошло. Мне ни тогда, ни сейчас не жалко делать то дело, которое я люблю. У меня почти трое детей (жена на девятом месяце беременности) и приблизительно 12 книжек. И то, и другое занятие мне очень нравятся».

Почему «ff» в конце его пронзительно русской фамилии, Илья объяснил просто: поскольку никакой внятной структуры книжного рынка в конце 1990-х – когда был издан его первый роман – не существовало, писателю важно было не затеряться в гуще себе подобных. И для этого он использовал в фамилии две иностранные буквы. Кроме всего, оказалось легко искать упоминания о себе в Интернете. Сейчас ему такие попытки продвижения себя кажутся смешными.

При этом, что любопытно, Илья писателем себя не считает - «я журналист». А расхотелось писать на визитной карточке слово «писатель» после общения с кругом петербургских мастеров слова: «Они произвели на меня не лучшее впечатление. Они не очень образованные, не говорят на иностранных языках, никогда не бывали за пределами своей любимой петроградской стороны. Все время разговаривают о священных коровах столетней давности. И так всю жизнь. Это, может, тоже неплохая модель, но точно не моя. Мне больше импонирует внимательно смотреть на первичную реальность, чем пытаться нафантазировать вторичную».

Илья просветил нас насчет истории книгоиздания в современной России. В начале 1990-х в Санкт-Петербурге жили три приятеля, начитанные ребята, которые были не прочь заняться бизнесом. И надумали издавать книжки. Ребята скинулись и решили напечатать сборник стихов Бродского «Осенний крик ястреба». Бродский как раз недавно получил Нобелевскую премию (в 1987 г.).

Позвонили поэту в Америку, дескать, мы – петербургские издатели, можно, мы издадим ваш сборник, а вам ничего не заплатим? Бродский позволил. Они напечатали сборник тиражом 50 000 экземпляров, встали продавать к Ленинградскому университету. Три часа простояли – ни единого покупателя, и ребята почти опустили руки. Потом потянулись люди, и к вечеру выстроилась огромная очередь, через весь Васильевский остров. Они тираж продали весь и стали обладателями 50 000 советских рублей. По тем временам бешеные деньги.

Следующую книгу выпустили по совету Бориса Гребенщикова, который не помнил ни автора ни названия, а только то, что речь в ней идет про людей с волосатыми ногами: Гребенщиков был в Англии и сказал, что там ее читают все. Выяснилось, что это «Властелин колец». И, как рассказывал Илье один из команды издателей, уже через полгода они отправляли в регионы книги железнодорожными составами, а деньги оттуда получали железнодорожными вагонами. Это было самое первое негосударственное издательство в России, называлось «Северо-Запад».

«На них в году 1992-93 работали все жители Санкт-Петербурга с гуманитарным образованием. Они заполонили своей продукцией весь книжный рынок. Но потом разругались между собой, умер их генеральный директор, вся империя пошла трещинами. Вынырнув из-под обломков, организовали издательство «Азбука», а потом на его руинах образовали издательство «Амфора». То есть это, собственно, главные петербургские издательства. Я видел, что и «Азбука», и «Амфора» активно представлены в кишиневских книжных магазинах. В Москве есть два гигантских монстра: «АСТ», который контролирует около 55% книжного рынка в России, и «ЭКСМО», который контролирует 44%. На долю остальных российских издательств приходится приблизительно 0,9%. Туда же вместились и эти петербургские издательства».

Тема творческой встречи с Ильей обозначалась так: «Моя личная свобода слова». Выяснилось, что никаких ограничений собственной свободы он никогда не испытывал. Да, в советские времена он не мог ездить за границу. Но в советские времена впервые за рубеж и поехал: «Когда мне нужно было, я встал и поехал, и вряд ли кто смог бы меня остановить. Меня отпустили на ПМЖ в Германию в 1990-м году, а я вернулся через неделю, потому что мне там не понравилось. Вопрос свободы – это вопрос того, чего тебе хочется. Если, конечно, тебе хочется сидеть верхом на Спасской башне без штанов, наверное, имеет смысл прикинуть: не найдется ли ограничений твоей свободе. Но если у тебя здравые желания: жить, быть самим собой, делать то, что ты любишь делать – в общем, я не вижу каких-либо ограничений своей свободы».

По ходу встречи Илья Стогоff назвал парочку своих коллег – тоже неведомых многим здесь, но культовых там авторов Ника Перумова и Павла Крусанова, насчет последнего: «Ух, какой серьезный писатель!» И обозначил свое понимание мирового литературного процесса:

- Литература – это изобретение литературных критиков, которое появилось в пушкинскую эпоху. Самый популярный сегодня учебник по писательскому мастерству начинается с фразы: «если у тебя нет печатной машинки, ты можешь быть писателем, но если у тебя нет агента, то ты не писатель». То есть писатель – это тот, кто сумел продать свое произведение. Во все времена находились люди, желающие жить путем продажи слов. Но первое, чем они должны были озаботиться – на какие деньги будут жить. Они находили себе спонсора. И появлением некоей литературы мы обязаны появлением книгоиздателей – людей, которые вкладывали деньги и надеялись получить прибыль.

Кто такой Пушкин? Пушкин – это любимый клиент издателя Смирдина. В том городе, где я живу, до сих пор есть ресторан под названием «Лавка Смирдина», там находилось издательство этого прекрасного человека. Который сначала поставил на Крылова, издавал его басни и нажил на этом 100 000 рублей. Он сказал «Ничего себе!». И когда стало понятно, что Крылов больше басни писать не будет, он начал искать нового любимца. Любимцев могло быть несколько, но он выбрал Пушкина. И издал его большими тиражами. В результате Пушкин довольно широко разошелся. Его коллега Жуковский тоже был очень плодовитый автор, и не бесталанный, может быть во много раз не бесталаннее Пушкина, но он нашел себе спонсора в лице самодержца Николая I и к Смирдину не ходил. А Пушкин ходил. И сегодня мы имеем феномен великой русской литературы. Но на самом деле это, конечно, феномен великих русских издателей».

А в современной России, как можно было посудить из творческой встречи с Ильей Стогоff (его фамилия теперь наверняка не склоняется), зародился новый феномен. Хорошо, если это явление культовых писателей миру так и останется явлением исключительным.