События

Поэтесса Лариса Васильева о Ливиу Дамиане, Иосифе Сталине и знаках судьбы.По при­гла­ше­нию обще­ствен­ной орга­ни­за­ции Dialogum и при содей­ствии Меж­ду­на­род­ного медиа-клуба «Формат-А3» в Киши­нёве состо­я­лась встреча с извест­ной рос­сий­ской поэтес­сой, писа­тель­ни­цей и пуб­ли­ци­стом Лари­сой Васи­лье­вой. Все­на­род­ную славу ей при­несла книга «Крем­лёв­ские жёны», рас­ска­зы­ва­ю­щая о жен­щи­нах, кото­рым выпала доля быть жёнами вождей совет­ского народа.

Блюдечко плеши

- Лариса Нико­ла­евна, рас­ска­жите что-нибудь такое, чтобы люди ахнули.

- Это пожа­луй­ста: я Ста­лина видела. Нас, детей, позвали наря­жать ново­год­нюю ёлку, дело было то ли у Кага­но­ви­чей, то ли у Мико­я­нов. Нужно было укра­сить макушку. Маль­чишки боя­лись лезть, а я нет. Вот я игрушку вешаю и вижу: вхо­дят несколько чело­век. Его сразу узнала. У «вождя наро­дов» были мед­ные ёжи­ком волосы и блю­дечко плеши. Если сто­ишь рядом с ним, плеши не видно. Ста­лин вообще не любил людей высо­кого роста. И потому вокруг него вер­те­лись «малыши», на фоне кото­рых Ста­лин выгля­дел бога­ты­рём. Он посмот­рел на меня и ска­зал: «Высоко забра­лась. Больно падать будет». И у меня внутри всё зако­ло­ти­лось.

- Вы обща­лись с чле­нами семей, кото­рые близко знали Ста­лина. Каков ваш, жен­ский взгляд на ста­лин­скую жесто­ко­сть?

- Ста­лин был несчаст­ным, жал­ким чело­ве­ком. Взять хотя бы тра­ге­дию, свя­зан­ную то ли с само­убий­ством, то ли с убий­ством его жены. Там была потря­са­ю­щая исто­рия, о кото­рой не пишут, и я долго думала, надо ли мне этого касаться. Однажды он в ссоре с Алли­лу­е­вой крик­нул ей: «Вообще неиз­вестно, ты мне дочь или жена!» И мысль о том, что она его дочь, носится в воз­духе. Дело в том, что её мать Ольга Евге­ньевна была очень люб­ве­обиль­ной и жила со своим мужем и Ста­ли­ным, кото­рый у них квар­ти­ро­вал. От кого же Алли­лу­ева роди­лась? Моя подруга Джемма Фир­сова, заме­ча­тель­ный кинорежиссёр-документалист, листая только что вышед­шую книгу «Крем­лёв­ские жёны», ска­зала: «Боже, как Ста­лин и Алли­лу­ева похожи!» Они были сфо­то­гра­фи­ро­ваны рядом. И я это уви­дела, а раньше не заме­чала.

- Ожи­да­ется ли про­дол­же­ние «Крем­лёв­ских жён»? Есть же ещё Люд­мила Путина, навер­няка появятся дру­гие пер­со­нажи…

- Путин пусть сам зани­ма­ется своей женой. Я нико­гда к этому не вер­нусь — это всё уже не имеет отно­ше­ния к Совет­скому Союзу. Не инте­ре­суют меня и Ель­цин с его семьёй. Однажды подо­шла ко мне жена Ель­цина и ска­зала: «Ваши «Крем­лёв­ские жёны» — очень жесто­кая книга!» А я так не счи­таю, и говорю ей: «Да вы не вол­нуй­тесь, о вас писать не буду».

Или любить, или переводить!

- Какую роль в вашей жизни играют стихи?

- Очень важ­ную и реши­тель­ную роль. Они фор­ми­руют харак­тер, язык, вза­и­мо­от­но­ше­ния. «Дер­зо­сть была — стала сме­ло­сть, гор­до­сть была — стала честь. Кто-то ска­зал: это зре­ло­сть, — может быть, так и есть».

Я с дет­ства люблю писать в кро­вати. И вдруг про­чи­тала, что и Пуш­кин без­об­раз­ни­чал таким же обра­зом. Резуль­таты, правда, раз­ные, но это уже моя про­блема.

Ни у кого нико­гда ничему не учи­лась. У меня такое впе­чат­ле­ние, что пишу­щего чело­века учит Небо. Есть у Алек­сея Тол­стого фор­му­ли­ровка: «Как натя­ну­тые струны между небом и зем­лёй». Когда я ложи­лась писать, эти натя­ну­тые струны очень чув­ство­вала: кто-то дик­то­вал. Поэт нико­гда сам ничего не может; есть некая сила, кото­рая ему надик­то­вы­вает всё. Пер­вое сти­хо­тво­ре­ние было про бед­няжку ромашку, у кото­рой дураки обры­вают лепестки.

Я очень рано начала гово­рить в рифму. Мама завол­но­ва­лась и позвала врача. При­шла боль­шая уса­тая вра­чиха, долго меня смот­рела и ска­зала маме: «Вас саму надо лечить!» И я полу­чила сво­боду твор­че­ства.

- Лариса Нико­ла­евна, вас что-то свя­зы­вает с мол­дав­ской сто­ли­цей?

- Я очень хорошо чув­ствую себя в Киши­нёве, потому что в этом городе оста­лась частичка моей жизни. Так слу­чи­лось, что я в моло­до­сти про­чи­тала под­строч­ники сти­хов мол­дав­ских поэтов и сквозь эти вроде бы слу­чайно сто­я­щие слова почув­ство­вала их талант. И выпу­стила три книги пере­во­дов мол­дав­ских поэтов: Думитру Мат­ков­ски, Иона Вата­ману, Ливиу Дами­ана. Дамиан при­е­хал ко мне с сухо­фрук­тами и ска­зал: «Я в тебя влю­бился». Говорю: «Или я буду тебя любить, или пере­во­дить. Вме­сте это не рабо­тает». Он ска­зал, не заду­мы­ва­ясь: «Пере­во­дить».

- Нра­вится вам, что не стало Союза?

- Нет. Хотя я мно­гое в нём не при­зна­вала, мно­гое меня душило, были свои отно­ше­ния с цен­зу­рой. Кстати, из пер­вой моей книжки цен­зура выбро­сила десять сти­хо­тво­ре­ний. Я захо­тела уви­деть цен­зо­ров. И мне пока­зали изда­лека: в зали­той солн­цем ком­натке сидели две хоро­шень­кие жен­щины и вязали. Пере­рыв у них был. Поняла, что через это не пере­ступлю нико­гда: бороться невоз­можно. Напри­мер, были у меня такие строки: «Про­роки спят. Скон­чался отчим вели­кой родины всея…» Вязаль­щицы под­черк­нули это место и у «отчима» поста­вили вопрос: кто это?

- А что хоте­лось бы вер­нуть?

- Остро не хва­тает чув­ства семьи еди­ной. Когда мы ездили друг к другу в гости по раз­ным рес­пуб­ли­кам и не думали ни о какой цен­зуре. Не знаю, в какой сте­пени сегодня мы леги­тим­ная страна. СССР был леги­тим­ным.

У него одна хромосома…

- Есть жен­щины, кото­рыми вы вос­хи­ща­е­тесь?

- В моей жизни очень важ­ную роль сыг­рала Вера Марец­кая — она была дру­гом нашей семьи. Я при­стально сле­дила за её твор­че­ством, Вера Пет­ровна была для меня насто­я­щим идо­лом, очень нуж­ным мне в жизни. И, есте­ственно, я захо­тела после школы пойти в актрисы — куда же ещё? Но она сразу отре­зала: «Нико­гда! Ты же пишешь стихи, у тебя есть своё отно­ше­ние к слову. А мы всю жизнь гово­рим чужие слова. Ты не пред­став­ля­ешь, как это ужасно». — «А как же вы?» — «Дума­ешь, мне не хоте­лось пере­пи­сать Чехова, Голь­дони? Я видела их неправоту». Она как жен­щина все­гда чув­ство­вала фальшь. И с тех пор я очень жалею акте­ров.

- Что нужно для счаст­ли­вой семьи?

- От жен­щины — любить мужа, и всё. Он твой ребё­нок. У него одна хро­мо­сома, а у тебя, стерва, две, и ты должна это пони­мать. И важно о нём забо­титься так, как нужно ему. Насту­пая себе на горло и на все осталь­ные части тела. Все­гда пони­мала, что я жен­щина, что это накла­ды­вает осо­бый отпе­ча­ток. Я должна любить муж­чину, и в сыне видеть муж­чину. В то же время очень верю в пла­то­ни­че­скую любовь: она раз­дви­гает гра­ницы чув­ств. Когда я учи­лась во вто­ром классе, в одном из учеб­ни­ков стар­ших клас­сов уви­дела порт­рет Петра Баг­ра­ти­она — и влю­би­лась. Сколько сти­хов было напи­сано! А вто­рой пла­то­ни­че­ской любо­вью стал Сер­гей Наров­ча­тов: тол­стый, ста­рый, но очень хорошо ко мне отно­сился. Он вос­пи­тал Юрку Куз­не­цова — очень занят­ного поэта. Но я любила, опять же, его изоб­ра­же­ния, очи его пре­крас­ные. Ещё верю в знаки судьбы и по ним живу. Если по дороге спо­ткну­лась, поду­май, — может, не надо идти. Все­гда есть воз­мож­но­сть дру­гого пути. И уви­деть его обя­за­тельно надо.

- Ваш рецепт сохра­не­ния моло­до­сти духа…

- Мне неко­гда ста­реть, болеть, при­слу­ши­ваться к себе. А уж к врачу… Я сразу вижу, чем больны сами врачи…
Напро­тив моего дома — музей, посвя­щен­ный танку Т-34, одним из раз­ра­бот­чи­ков кото­рого был мой отец Нико­лай Алек­се­е­вич Куче­ренко, бес­смен­ный началь­ник кон­струк­тор­ского бюро. Там столько еще нужно сде­лать… Я создала Фонд сохра­не­ния памяти танка Т-34, для кото­рого мы сфо­то­гра­фи­ро­вали танки (более 600 стоит на пье­де­ста­лах во всем мире). Их надо было собрать, систе­ма­ти­зи­ро­вать в книгу. Одна из книг уже вышла. Теперь её надо рас­про­стра­нять. В общем, забот хва­тает — когда о ста­ро­сти думать?

ДОСЬЕ

Лариса Васи­льева роди­лась 23 ноября 1935 года в Харь­кове в семье инже­нера Нико­лая Куче­ренко, одного из созда­те­лей серии тан­ков БТ и Т-34. В 1958 году окон­чила фило­ло­ги­че­ский факуль­тет МГУ. Начала писать в дет­стве, одно сти­хо­тво­ре­ние было опуб­ли­ко­вано в газете «Пио­нер­ская правда».
Пер­вые взрос­лые стихи Ларисы Васи­лье­вой уви­дели свет в жур­на­лах «Юно­сть», «Моло­дая гвар­дия», «Москва».
Печа­та­ется с 1957 года. Автор более два­дцати поэ­ти­че­ских сбор­ни­ков.
Про­жив более пяти лет в Вели­ко­бри­та­нии вме­сте с мужем, кор­ре­спон­ден­том газеты «Изве­стия» Оле­гом Васи­лье­вым, напи­сала серию очер­ков «Аль­бион и тайна вре­мени».