События

 — Это безобразие, это неуважение к исторической памяти людей, которые защитили страну, — cказал в эфире радио Baltkom историк Семён Экштут.

На книжной выставке Non/fiction недавно была представлена его новая книга «Если выпало в империи родиться», представляющая собой публицистическое исследование жизни в Российской империи в разное время. В эфире историк рассказал об исторических мифах и чудесах и об историках по «вызову».

Семен Экштут входит в топ самых издаваемых российских историков. Теме исследования истории войны посвящены его книги «1000 дней после Победы», «Нам общая слава России солдатской наградой была» и др.

— На книжной выставке, где прошла презентация вашей книги, историк и радиоведущий «Эха Москвы» Николай Сванидзе в своем выступлении заявил, что «сейчас любые критические точки отечественной истории становятся столкновением двух сил: честной и сфальсифицированной в угоду тем или иным провластным представлениям – историей «по вызову». Главный бой ведется за ВОВ.» На взгляд Сванидзе, это «компенсация современных поражений гордостью минувших побед.» Ваше мнение. И как вы относитесь к использованию аббревиатуры ВОВ?

— В журнале «Родина», где я имею честь работать, мы объявили бой этой аббревиатуре. Меня как сына фронтовика само это сочетание ВОВ приводит в сильнейшее раздражение. Это безобразие, это неуважение к исторической памяти людей, которые защитили страну. Что касается ответа по существу на этот вопрос, я не считаю, что существует противостояние между настоящими историками (к которым Сванидзе, наверное, причисляет себя) и теми, кого он называет историками «по вызову». Ну нет этого. Естественно, в России относятся очень болезненно к тому, что иные историки называют ниспровержением мифов. Поясню свою позицию. Я слово миф понимаю по Алексею Лосеву, великому философу Серебряного века, что

миф — это чудо.

Представьте себе осень 1941 года. Немцам остается вего один-два броска до Москвы. И вот на пути немецкой армии, которая воспринимается как абсолютно непобедимая железная машина, работающая по расписанию, встает дивизия, которую потом назовут Панфиловской. И в этой дивизии — 12 тысяч человек, и все эти 12 тысяч – герои. А дивизия — это 3 стрелковых полка, артиллерийский дивизион и множество подразделений вплоть до дивизионной хлебопекарни и медсанбата и даже дивизионной почтовой конторы и сберкассы. Все герои, все сражались. То, что они останавливают немцев, воспринимается как чудо. Журналисты используют это обстоятельство, и так рождается рассказ о 28 гвардейцах- панфиловцах. Потом историки начинают говорить, что их было не 28, что какие-то вещи вымышлены, что что-то придумано…

Мы в журнале «Родина» не стали спорить с этим, а рассказали об этой дивизии и о политруке Клочкове, которому принадлежит фраза «Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва!». Мы рассказали о том, что не надо приукрашивать историю — иногда действительно создавались мифы. Якобы политрук Клочко со своими бойцами 7 ноября шел во время парада по Красной площади и смотрел в сторону Мавзолея. Этого не было. Потому что в это самое время политрук Клочко сражался с немцами, ходил в тыл врага и брал языка. То есть действительность более впечатляюща, чем то, что потом стали создавать литераторы. Мы рассказали, что политрук Клочко задолго до боя у раъезда Дубосеково был представлен и награжден двумя Орденами Красного Знамени – а это 41-й год, осень, это небывало, это герой из героев! Он не успел их получить, но мы подняли наградные листы и рассказали о его конкретных подвигах. Вот так мы понимаем борьбу с фальсификацией истории. Когда говорят об историках по вызову, то, как говорил Лазарь Моисеевич Каганович, у каждой железнодорожной катастрофы есть имя, отчество и фамилия. Значит, назовите конкретные имена, приведите конкретные примеры этой работы по вызову — тогда будем разбирать конкретно.

— Какие вы видите тенденции по созданию новых мифов о Второй мировой войне? Cуществуют ли такие тенденции?

— Я никаких тенденций не вижу. Понимаете, миф нельзя создать, для этого должны быть какие-то условия, для этого должна быть соответствующая ситуация. Сейчас в российском обществе нет потребности в каком-то чуде, особенно применительно к прошлому. Подвиги героев – они настолько реальны, настолько впечатляющи, что нет необходимости заниматься мифологизацией. Но я считаю, что и бездумным низвержением того, что было, тоже заниматься не следует. Тут есть один маленький нюанс, который я хотел бы подчеркнуть. Понимаете, скажем, сейчас, благодаря Интернету, благодаря телевидению и СМИ, любая новость тут же становится достоянием всех. И об этой новости начинают судить люди, которые не подготовлены, которые не являются специалистами, которые еще вчера не знали о существовании этих вещей. И эти люди начинают судить. Поэтому надо крайне осторожно относиться, скажем так, к препарированию прошлого. Одно дело, когда я выступаю, скажем, на научной конференции, беседую со своими коллегами – я могу себе позволить (и должен позволять!) гораздо больше, чем, когда я обращаюсь к широкой аудитории. Потому что когда человек обращается к широкой аудитории, у него возникает соблазн сообщить какие-то такие жареные факты, нечто такое, чего до него никто не знал, педалировать какие-то пикантные подробности из прошлого. Мы прошли уже через это – это была детская болезнь левизны после долгой эпохи застоя. И сейчас мне кажется, важно понимать, с кем ты говоришь и когда ты говоришь. Пушкин, прочитав комедию «Горе от ума», сказал, что Чацкий ему не симпатичен, потому что не умен, просто он пообщался с умным человеком Чаадаевым (своим прообразом), и потом начинает тиражировать мысли, от него услышанные. А главный признак умного человека, подчеркивает Пушкин, это понимать, где ты говоришь и с кем ты говоришь, четко представлять себе обстоятельства времени и места. Вот сегодня, к сожалению, многие публицисты не всегда четко представляют себе обстоятельства времени и места. И тем самым накаляют обстановку, и как сказал один мой коллега, плещут в костер керосинчик. Но это не мой случай.