События

Юрий Поляков об особенностях литературного процесса в России

Как мы уже сообщали, 2 февраля в конференц–зале гостиницы "Рига" российский прозаик, драматург и публицист Юрий Поляков встретился с читателями. Встреча была организована Международным медиаклубом "Формат А–3".

Юрий Михайлович, который является главным редактором "Литературной газеты" и членом совета по культуре при президенте РФ, два часа отвечал на многочисленные вопросы собравшихся. В первую очередь людей интересовало мнение писателя о политических событиях, которые сегодня происходят в России. Позицию писателя мы осветили в материале "Русские — не этнический эфир" ("ВС" от 3 февраля с. г.). Сегодня, как и обещали, коснемся "литературной" составляющей этого разговора.

О расколе в писательской среде

"Литературной газете", в отличие от партийной прессы, в советское время удавалось быть полифоничной. Ее тираж достигал 6,5 миллиона экземпляров. Но в конце 80–х годов "Литературная газета" встала на путь моноидеологии. Это был период такого комиссарского либерализма, когда авторы с иными точками зрения не допускались. В один прекрасный день читатели получили газету, на первой странице которой остался только профиль Пушкина. Горького убрали. Видимо, за дружбу с Лениным. Наши либералы обычно действуют, ни с кем не посоветовавшись. А мы, консерваторы, в 2003 году посоветовались с читателями, и они единодушно просили вернуть Горького на место. С этого времени "Литературную газету" опять осеняют Пушкин, как основатель газеты, и Горький, который возобновил ее издание после многих лет забвения.

Все эти годы мы старались сделать "Литературную газету" площадкой для выражения самых разных мнений. К сожалению, российская творческая интеллигенция раскололась, все издания стали рупором различных небольших групп, часто совершенно непримиримых. Сложилась парадоксальная ситуация. В журнале "Новый мир" — одна русская литература, в "Нашем современнике" — другая, если читать журнал "Знамя" — то это третья русская литература. И они не пересекаются.

Поразительно, но послереволюционный разрыв между уехавшей и оставшейся в советской России интеллигенцией не был столь радикальным, как 1991 году. Пастернак, писавший стихи о революции, а потом о Сталине, не прекращал переписки с эмигрировавшей Мариной Цветаевой. А современные российские литераторы, продолжая жить в одной стране и даже в одном городе, десятилетиями не замечали друг друга. На мой взгляд, это очень вредно для развития культуры.

Мы пытаемся наладить диалог между ними, вовлечь в дискуссии. "Литературная газета" — одно из немногих изданий, где либералы спорят с патриотами, сторонники реалистического направления — с привереженцами постмодернизма. Если спорят единомышленники, то это спор о нюансах. Когда сталкиваются полярные мнения, рождаются новые взгляды и подходы.

О феномене советской литературы

Мы смотрим на советский проект глазами людей, которые уже знают, чем он завершился. Но в 20–30–е годы он воодушевлял многих людей. Многие писатели того времени, и не только в СССР, вдохновлялись советской идеологией. Даже такой сложный писатель, как Платонов, — чисто советский писатель. Его сарказм и сатира направлены против искажения советских идеалов, как их тогда представляли. Солженицын до войны критиковал советскую власть именно слева. Ему не нравился отказ от радикальный коммунистических лозунгов.

Варлам Шаламов в молодости был убежденным троцкистом. Сейчас опубликованы следственные материалы по делу Шаламова. Там в протоколах Шаламов, сам сын священника, говорит, что не согласен с тем, что стали давать послабления церкви, перестали сажать попов и т. д. Такие моменты выносятся за скобки, но это было и заслуживает изучения. Поэтому говорить, что советские писатели были хороши вопреки советской идеологии, неверно. Все было гораздо сложнее и на разных этапах по–разному.

Лучшие писатели России

Сегодня в русской литературе много серьезных писателей разных направлений. Как правило, эти имена не совпадают с шорт–листами "Букера", "Большой книги" и других литературных премий.

Я, например, считаю одним из крупнейших современных русских писателей старшего поколения Владимира Личутина с его романами "Раскол", "Беглец из рая", "Миледи Ротман". Сейчас он получил правительственную премию (уровень прежней Государственной премии). Очень интересный писатель политического направления — Юрий Козлов. Яркий прозаик — Александр Проханов. Его воспринимают только как главного редактора газеты "Завтра", но по эстетике Проханов постмодернист, а по направлению, по идеологии — имперский писатель. Это достаточно редкое сочетание.

Среди женщин выделю Веру Галактионову, которая в 2005 году стала лауреатом нашей премии им. А. Дельвига.

В российской постмодернистской литературе очень много сора. Но вот Виктор Пелевин — сильный писатель. Не по языку, он у него все–таки бедноват, но по содержанию, по идеям. Писатель с необычным языком и с глубоким социальным видением — Александр Терехов. Перечислять можно долго. Советую заглядывать на сайт "Литературной газеты" — в этом году мы начали рубрику "Писатель у диктофона", где дадим слово всем ведущим писателям России всех направлений.

О "Букере" и западных литературных грантах

В шорт–листы престижных премий очень редко попадают серьезные литераторы. Пару лет назад меня пригласили стать сопредседателем литературного конкурса "Большая книга". Я согласился, чтобы понять, на каком этапе отсекается нормальная литература и почему в "короткий список" выходят люди, чьи произведения, за редким исключением, просто невозможно читать. Это какой–то бесконечный эксперимент — иногда интересный, иногда бездарный и просто безграмотный. И главное — бесцельный.

Я понял, в чем там дело. Все упирается в экспертную группу, которая уже на первичной стадии из всего присланного отсеивает все, что не подпадает под постмодернистский канон, под антипатриотизм и т. п. В итоге лауреатами становятся совершенно случайные люди, которые забываются буквально через год–два.

Недавно мне звонит одна журналистка и спрашивает: почему вы не любите "букеровскую" премию? Хорошо, отвечаю, я вам расскажу, но при одном условии: вы мне скажете, кто стал лауреатом "Букера" в прошлом голу? — А я не знаю. — Надо еще что–то отвечать? — Не надо, мне все понятно.

На самом деле эти премии — такая игра, которая старается увести русского писателя от традиционной для нашей литературы социальности и патриотичности. Эти премии начинались как западный проект и изначально финансировались западными компаниями.

Одно из моих разочарований последнего времени — Захар Прилепин. Начинал он очень хорошо. Когда вышел его роман "Санькя", я порадовался, что наконец появился настоящий социальный писатель с очень точным языком, с позицией, с чувством эпохи, с хорошим жизненным опытом. Но Прилепин стал жертвой как раз этого перекодирования с помощью премий и грантов. То, что он пишет сейчас, ниже всякой критики. Он делает ту же ошибку, которая в моем поколении погубила не один талант. Я ему это неоднократно высказывал. Что вы делаете? Вы думаете, вот я сейчас поозорничаю, поработаю на премиальные, жюри и западные гранты, а потом вернусь к серьезному творчеству. Так не бывает!

К сожалению, мои прогнозы оправдываются. Такое впечатление, что последние его вещи писал просто другой человек. Очень жаль.

О легком чтиве и серьезной литературе

Легкое чтиво, как продукция, была всегда, начиная с Древнего Рима. Поскольку книга — товар, всегда были люди, которое хотели на нем легко заработать. Ничего страшного в этом нет, нужно только договориться о понятиях. Есть писатель — это тот, кто создает свой художественный и вербальный мир. А есть ПИП — персонифицированный писательский проект. Это тот, кто создает книжную продукцию. Совсем не обязательно это тот, чье имя значится на обложке. Но ПИП — это не литературное произведение. У вас же нет претензий к составителям кроссвордов. В них ведь тоже слова, но к литературе кроссворды не имеют отношения.

В сфере коммерческой издательской продукции есть вещи более профессиональные, например, Акунин, а есть ПИПы совсем уж ниже плинтуса. Другое дело, что хорошая художественная литература тоже может быть бестселлером. Например, "В августе 44–го" Богомолова. Еще лет пять назад вышло сотое его издание!

Поддержка русской литературы за рубежом

Российское правительство выделило "Литературной газете" средства на издание приложения "Всемирное русское слово". Я его пробивал несколько лет. В нем будут печататься люди, пишущие профессионально на русском языке, живущие вне России. Один из первых выпусков приложения (в конце февраля) будет посвящен писателям Латвии, пишущим на русском языке. И все достойные книги, выходящие на русском в вашей стране и которые нам присылают, мы обязательно рецензируем на страницах "Литературной газеты" и ее интернет–сайте.