События

В эфире латвийского радио Baltkom состоялась онлайн-встреча с самым популярным в мире российским писателем-фантастом, автором романов-бестселлеров «Ночной дозор» и «Дневной дозор», лауреатом самых престижных литературных премий Сергеем Лукьяненко.

Продолжение текста после рекламы

– В этом году 60 лет полёту Гагарина в космос. Вы всегда говорите, что Россия держится на трех вещах: русском языке, памяти о Победе и гордости за покорение космоса. Сейчас вы отмечаете, что все три опоры стали выбивать. Как вам этот процесс видится? И что будет?

– Глядите, русский язык вытесняется из окружающего пространства вокруг России. Причем зачастую вытесняется вопреки удобству людей, вопреки здравому смыслу. Как тот же самый процесс вытеснения русского языка, который сейчас бешеными темпами происходит на Украине. Ну, и в самой России русский язык переживает не лучший период, потому что современные СМИ достаточно безграмотны, сетевое общение приводит к появлению ужасающе низкопробного русского языка.

Дальше – Победа. Вторая мировая война – это действительно то, что свято для нас. Но и здесь есть постоянные непрерывные попытки, с одной стороны, принизить, дискредитировать, поставить на одну доску агрессора – фашистскую, нацистскую Германию – и Советский Союз. А а с другой стороны, какая-то обратная реакция, в том числе и властная, с пропагандой нашей Победы, наших героев, она порой осуществляется настолько топорно и грубо, что вызывает у молодежи, в первую очередь, обратный эффект, отторжение – мол, хватит уже, сколько можно говорить про эту Победу… Для молодежи все это уже находится где-то во временах столетней войны, где-то там очень давно-давно. То есть нельзя постоянно на одной теме быть.

Ну, и космонавтика, естественно, тоже. Те же самые проблемы есть, которые сейчас, к счастью, начали решаться. У меня ощущение, что сейчас эти проблемы постепенно решаются. Воникает множество тех или иных наездов, провокаций – говорят, что Гагарин не летал, или что Гагарин полетел, но до него пять человек разбилось в космосе, что все ракеты у России были ворованные у немцев и так далее… Это три вещи, которыми всегда в Советском Союзе гордились, и которые остались гордостью России – победа в войне, космос, культура и язык как символ культуры. Если их разрушить, то будет крайне плохо для менталитета всего народа.

Предсказание пандемии

– Пять лет назад вышел ваш роман «Квази», про мир, где бушует смертоносный вирус, выведенный искусственно для того, чтобы уничтожить взрослое и пожилое население. Как вам удалось так точно предсказать нынешние события, связанные с коронавирусом?

– Ну, это обычное точное попадание в мишень, когда стреляешь дробью. То есть когда писатель пишет что-то о будущем, о ближайшем будущем, то рано или поздно какие-то вещи сходятся. Но, опять же, давайте признаем, что мир, в котором пожилое население будет умирать как раз, выходя на пенсию, представляется, наверное, для определенной части правящей верхушки вполне симпатичным миром. То есть это мир, в котором нет необходимости поддерживать пенсионную систему и так далее. Человек работает, работает, работает, потом уходит из жизни – ну, и молодец. Поэтому можно на эту тему немножко пофантазировать, почему бы и нет. На самом деле я даже не думаю, что я тут первооткрыватель, потому что подобных сценариев фантастики много.

Космический вирус
– Есть версия, что коронавирус – это внеземной продукт против землян как вида… Поскольку у Лукьяненко медицинское образование и привычка работать с научной информацией, он может выдвинуть свою аргументированную гипотезу…

– Все очень сложно с этим вирусом. Вирус действительно очень своеобразный, есть определенные доводы за то, что это все-таки плод генетических экспериментов, есть и достаточно убедительные теории о том, что это все-таки мутивировавший природный вирус. Я не рискну здесь делать уверенные предположения, я скажу так, что я не исключал бы оба варианта. Не исключено, что это мог быть некий несчастный случай при экспериментах. Дело в том, что сейчас технологии работы с вирусами, с геномом, они достаточно просты.

Я больше беспокоюсь не о том, что убежит у ученых из лаборатории случайно и без злого умысла какой-то экспериментальный вирус (с ними в конце концов работают для того, чтобы научиться их лечить), а того, что какой-нибудь в меру богатый террорист наймет десяток беспринципных ученых, оборудует на несколько сотен тысяч долларов лабораторию и получит такое оружие для теракта, которое будет страшнее атомной бомбы. Вот к чему, собственно говоря, мы должны быть в общем-то готовы.

И, наверное, как имеются организации по контролю за атомной энергией, за химическим оружием, видимо, человечеству пора создать и организацию контроля за биологическим оружием, за вирусами. Причем, действительно очень серьезную комиссию, наделенную очень серьезными полномочиями, международную, и с правом немедленного доступа в любую подозрительную лабораторию и так далее. Потому что это может стать проблемой в будущем. Посерьезнее коронавируса.

О новых «Дозорах»

– В разгар событий с Бронзовым солдатом в Таллине вы вступили в организацию «Ночной Дозор», названную в честь Вашей книги. Не боялись попасть в чёрные списки? Следите ли вы за событиями в Эстонии?

– Да, в черные списки я, с одной стороны, попасть боялся, а с другой стороны, считал, что минимум, что я могу от себя сделать для этих людей, которые так назвали свою организацию, это вступить в их ряды и приехать поддержать. Потому что я считаю эту историю крайне некрасивой со стороны эстонского правительства. Это было сделано зря, это было сделано неправильно, это было обидно и оскорбительно как для русскоязычных жителей Эстонии (да и не только для русскоязычных, а для всех, кто хранит память о Второй мировой войне), так и для нашего государства.

В общем это некрасивая история, которая очень сильно изменила отношение России к Эстонии (в целом достаточно положительное до этого момента), и в итоге это привело к очень значительным экономическим потерям для Эстонии и будет, наверное, приводить и дальше. Не знаю. Воевать с памятниками вообще глупо. А уж воевать с памятниками павшим солдатам совсем некрасиво.

– Вы говорили, что у вас даже были планы ввести эстонский сюжет в книгу о Дозорах. Как с этой идеей?

– Нет, история Дозоров практически завершена, я не думаю, что отдельно что-то будет этому посвящаться, хотя хорошо, что напомнили – я как раз собираюсь заканчивать 7-ю книгу, может где-то это упомяну.

– По поводу 7-й книги. Все ваши читатели-поклонники интересуются, когда будет завершение «Дозоров». Это, наверное, самый популярный вопрос.

– Вы знаете, я сейчас просто написал внезапно для себя совершенно другую вещь. За январь, за месяц с небольшим, у меня написан роман «Семь дней до Мегиддо», и сейчас я тут же с ходу стал писать его продолжение, уже половину написал. Это такой новый совершенно цикл, и я чувствую, что я его быстро должен выписать. То есть пока он во мне горит, пока мне его очень интересно писать. Это три романа. Но полтора уже написано, и еще полтора я напишу в ближайшие месяцы буквально.

Глобальная Мистификация

– Вы еще до пандемии говорили о том, что уходит эра всевластия государства, приходит эра всевластия корпораций. Сохранится ли Россия как сильное государство?

– Ну, в сердцах, наверное, сказал. Сейчас немного другая система. Во-первых, это не везде так. Во-вторых, различные корпорации как таковые они просто срастаются с государствами. Нельзя представить себе, что какая-то корпорация в чистом виде начала крутить каким-то большим могущественным государством. Другое дело, что интересны слитны, интересы пересекаются, лоббируются. Так было всегда. До ситуации такого чистого киберпанка (англ. cyberpunk — жанр научной фантастики, отражающий упадок человеческой культуры на фоне технологического прогресса в компьютерную эпоху), назовем это так, когда по улице идет патруль от Майкрософта, навстречу идет патруль от Яндекса, и они устраивают перестрелку, а государственные полицейские вздыхают, мол, это корпорации тут что-то делят, а мы тут ни при чем – такого, конечно, не будет. А вот то, что корпорации лоббируют свои интересы и давят на принятие выгодных для них законов – это есть во всем мире.

– Нет ли у Вас ощущения, что пандемия со всеми её вторыми-пятыми волнами – не что иное, как Великая Глобальная Мистификация с чудовищным экспериментом над человечеством? Вирус однозначно есть. Но всё же вызывает сомнения динамика его распространения, игры со статистикой и истерия, со всем этим связанная. Как вы думаете, кому и зачем это нужно?

– Хорошо хотя бы, что признают, что вирус есть, а то есть люди, которые не верят в вирус и начинают верить только на ИВЛ. Нет, это не мистификация, это действительно опасная и неожиданная инфекция. Опять же я бы сказал так, что то, как отреагировали все государства на ее появление – это немножко в копилку об искусственном характере вируса. То есть поведение и действия государств похоже немножко были на действия при начале биологической войны. Другой вопрос, что в панике от того, что происходит, было принято и огромное количество достаточно дурацких законов, я в этом уверен. Нет, например, никакой необходимости в ношении масок на улице. Это мало чем помогает.

У нас из странных правил в России – требуется находиться в общественных местах в перчатках. Если в первое время, согласен, это был оправданный шаг, то сейчас уже всем ясно, что таким путем вирус не передается, но повсюду висят требования входить в магазин только в перчатках. Другое дело, что никто этого требования не выполняет. Как всегда, строгость российских законов компенсируется их плохим исполнением. Но формально это требование есть. Есть и еще ряд каких-то ограничений уже совершенно ненужных. Но вы понимаете – легко ввести ограничения, а отменить его… Бюрократы, которые отменяют ограничения – это редкость. Что в России, что в Евросоюзе, где угодно. Так что какие-то вещи нам придется долго терпеть. Но, разумеется, угроза есть, она большая, количество погибших реально большое. Оно не такое большое, как могло быть из-за вот этих порой перестраховочных, но все-таки быстро принятых во всем мире мер.

Гузель Яхина и литературные премии

– Недавно Вы комментировали литературный скандал вокруг нового романа Гузель Яхиной «Эшелон на Самарканд». Почему разгорелись такие страсти?

– Да я особо даже не комментировал. Честно говоря, я не считаю этот роман каким-то литературным явлением, скорее, социологическо-политическое явление. Понимаете, тексты, которые пишет Гузель Яхина, они не очень хороши с точки зрения литературы, они многократно подвергались разбору, и в общем профессионалы – писатели и критики – в легком ужасе от них. Но в определенных литературных кругах она была поднята, как некий образец современной прозы, раскручена, поставлена на пьедестал и в результате, стала такой действительно спорной фигурой. Если бы не была поднята, то, наверное, особо никакого шума бы и не возникало.

Но сейчас возникла такая ситуация, что выходит ее новый роман, в романе опять огромное количество неточностей, ошибок, натяжек. Есть вещи в романе, которые, в общем, обидные или оскорбительные для тех или иных кругов населения. Там есть достаточно такая яркая, наверное, либеральная направленность. Скажем, у нас в стране все-таки две тенденции – либеральная и консервативная. То есть Гузель Яхина, на самом деле , попала под Эшелон на Самарканд – он по ней проехался, и с разных сторон сейчас этот эшелон гоняют взад-вперед, стремясь доказать, что она хороша или плоха. Я в это дело пока не лезу – справятся и без меня.

О современных либералах
– Писатель Юрий Поляков по этому поводу высказался, что в современной российской литературе русофобом быть очень удобно и выгодно, его сразу начинают холить, раскручивать и давать премии. Почему так происходит?

– Потому что существует достаточно крепкая, прочная, сплоченная тусовка людей, которые живут в России, но относятся к ней предельно неприязненно.

Такие люди родом из 90-х, когда им было хорошо и комфортно, когда Россия существовало во многом под внешним управлением. Я иногда их сравниваю с личинками и червями, которые копошатся в загнивающем теле и радостно его пожирают. Им очень хорошо и комфортно. Они уверены, что на их век хватит пропитания. Сейчас немножко другая ситуация, этим гражданам не очень удобно, не очень комфортно, они отчаянно бьются, пытаясь сохранить свои идеологии, свои сферы влияния и так далее. Такая вот ситуация. Они достаточно сильно контролируют литературный процесс. Литературный процесс, к сожалению, тоже очень подвержен рекламе, моде, громким заявлениям и именам, получениям премий и прочему.

Украинские переводы
– Ваши книги переведены на десятки языков. А на украинский в итоге есть переводы? В свое время вы объявили, что не будете давать переводить свои книги на Украину. А ваш соавтор «Дневного Дозора» Владимир Васильев – украинский писатель…

– Васильев живет в Крыму, он российский писатель. Он родился в Николаеве, а Николаев старинный русский город, который просто сейчас находится на территории Украины. Знаете, на самом деле я ничего не объявлял. У меня была просто дискуссия в Интернете с одним писателем из ярых противников России, который в то же время непрерывно публиковался на русском языке в России.

И когда он в очередной раз сказал что-то неодобрительное в адрес России и русского языка, я в ответ ему написал: «Что ж ты тогда публикуешься в России на русском, публикуйся на украинском, на русский не переводись.

Я вот, например, не буду давать свои вещи переводить на украинский язык. Почему ты это делаешь, а Россию ругаешь?» И вот эта фраза была превращена в эффектный заголовок, что Лукьяненко запретил переводить свои книги на украинский язык. Ну, вы же знаете, как работают журналисты. На самом де на украинский мои книги никто и не переводил. Вся Украина читала на русском. На украинском читали украинских авторов. Да и то, все украинские авторы старались писать на русском. По простейшим экономическим причинам, потому что рынок больше. Вот и все. И украинский диалект русского языка, как я называю – это прекрасный красивый говор, гораздо менее приспособленный к литературе, чем классический русский литературный язык. И большинство писателей, работавших на территории Малороссии, они все писали на русском языке. Пока не стало появляться искусственное разделение народа на две части.

Взгляд из Америки
– Ваш соавтор Ник Перумов, живущий в США, считает, что Америка стала очень напоминать поздний Советский Союз. Вы обсуждаете с коллегой прогнозы – что может быть дальше в отношениях России и Америки?

– Да, да, я согласен совершенно тут с Ником. Тут действительно эти перегибы и перекосы в другую сторону – это маятник, сжатая и разжавшаяся пружина. Вот 50 лет назад черных людей в Америке не пускали в один автобус с белыми, и как бы это выглядело практически обычным делом. А сейчас, наоборот, за какое-то неловкое слово или взгляд могут белого человека точно также притеснять и дискриминировать. Любые такие резкие шатания из стороны в сторону приводят к раскачиванию маятника, и рано или поздно пойдет ответная волна. В этой борьбе с расизмом, сексизмом и прочими «измами» могут докатиться и до того, что начнется обратный процесс, когда придут к власти суровые белые мужики с ружьями в руках и немедленно опять начнут устанавливать такой белый патриархат, что все вспотеют.

То есть не надо перегибать палку. Надо добираться равенства, а не привилегий для ранее угнетенных слоев населения.

- Что симпатичного и позитивного можете отметить в последнее время в окружающей вас действительности?

– Меня крайне порадовало, что Россия, наша страна, достойно вышла из пандемии. Мы на самом деле создали, во-первых, наверное, лучшую вакцину от коронавируса «Спутник». Мы, несмотря на все перегибы и прочее, все-таки не дошли до тех крайних степеней изоляции и карантина, которые были вынуждены ввести многие европейские страны. Ну, может где-то немножко наша безалаберность помогла мягче все это провести. А так, дай волю чиновникам, конечно, они бы зарегулировали все еще больше. В принципе, на мой взгляд, люди, как ни странно, из-за этой пандемии стали вести себя более человечески. То есть меня радует, что из этого состояния страна вышла в общем-то достаточно достойно. Но это, кстати, характерно для России, что чем больше на нее давление, чем больше проблем, тем сильнее консолидируется страна. Это факт.